На перекрестке миров
Шрифт:
От упоминания Аларика сердце болезненно сжалось. Ладони вспотели, и я вытерла их о подол юбки.
— Так и не раскололся? — почти равнодушно поинтересовался Вандебор.
— Рассскололся. Но несет такую чушь, что мы не можем ничего понять. То ли он безумец, то ли совершеннейший гений! — зло выплюнул Хамелеон.
— Так может, мы испробуем свои методы? — нехорошо усмехнулся Бруммель и все-таки закашлялся, отчего я внутренне позлорадствовала.
— Сссами разберемся! — оскорблено выплюнул эвриец и замолк.
— Как будет угодно, эр Тануш. — Бруммель унял кашель, но голос
— Собирайте людей для поискового отряда. И не ту шваль, что вы прислали в прошлый раз. Нужны подготовленные люди, способные переносить тяжесть длительных походов. Источник далеко, я чувствую.
— Да где ж таких возьмешь? — прохрипел бывший каторжник. — К тому же тех денег, что выделяет наш дорогой друг только-только и хватает, чтобы оплачивать работу всякой подзаборной швали, как вы выразились.
Камень был явно брошен в огород Вандебора. С той стороны донеслась какая-то возня, недовольное бухтение, а потом возбужденный голос Амаля:
— Я и так взял на себе все расходы! У меня кошелек, знаете ли, тоже не резиновый! — возмутился торговец.
— Я думаю, тех товаров, что мы вам поссставляем, вполне достаточно, чтобы покрыть все расссходы.
— Товаров достаточно. Но сложностей со сбытом никто не отменял. Вы ведь понимаете, что я не могу вести открытую торговлю! Итак кручусь, как могу! — посетовал на тяжкую жизнь торговец, а я почувствовала, как чешутся руки. Надо было еще в прошлый раз расцарапать его жирную физиономию. Неужели этому предателю плевать на все, кроме собственной выгоды?
— Кто бы жаловался, — фыркнул Бруммель, и мужчины зашлись в жарком споре.
В суть я не вслушивалась, и так было понятно, что спор этот бессмысленный. Просто обоим требовалось выплеснуть недовольство. И делали они это по-мужски грубо — не стесняясь крепких выражений и ударов кулаком по столу. Прервал всю эту бессмысленную перипетию эвриец.
Уж не знаю, как, но просто в один миг стало тихо, а шелестящий голос с угрозой произнес:
— У нас ссслишком много дел, чтобы тратить время на вашшши разборки.
— Без ваших ищеек мы все равно пока ничего не можем.
— А уже сказал. Не люблю повторятьссся. Собирайте людей для похода. И ещщще… Нам нужно больше девственниц. Достаньте мне их.
— Вы говорите так, будто девственницы у нас находятся в открытом доступе, — хохотнул Вандебор. — Нам, знаете ли, самим не хватает.
— Это вашшши трудности. Без подпитки Переход закроется. Думаю, нет нужды объяснять к чему это приведет, — многозначительно протянул ингир.
— Мы постараемся достать еще. — Я еле-еле расслышала хрип Бруммеля. — Просто возникли некоторые проблемы с нашим поставщиком. Расследованием пропаж девиц занялись всерьез, и он решил залечь на дно. На какое-то время…
— У нассс нет этого времени. Пуссскай выкручивается. Пригрозите ему, в конце концов. Лишите дозы!
— Уже, — просипел Бруммель. — Ждем, что притащится со дня на день. А пока… Возможно, для ваших целей подойдут слегка потасканные девицы? У меня есть парочка на примете…
— От них мало толку… Впрочем, если с девственницами
— Головы не обещаю, а вот на хладный труп в деревянном гробу у нас будет возможность полюбоваться, — хохотнул Бруммель и Вандебор поддержал его громким гоготом.
Я же потрясенно застыла. И лишь спустя несколько мгновений почувствовала, что ногти болезненно впились в ладони, а воздух в легких совсем закончился. Судорожно вдохнула. Сердце бухало у самого горла, а в ушах стоял странный гул. О Боги, неужели я опоздала?
Обессилено сползла на пол, и единственное, на что нашла сил — вновь примкнуть ухом к панели. Немая пауза с той стороны лишь усилила панику, а затем вновь заговорил хромой.
— Насколько мне известно, он поймал отравленный дротик при последнем прорыве и сейчас медленно подыхает в городском госпитале. Так что, его смерть лишь дело времени.
— Вот же живучая тварь! — зло выплюнул эвриец, а у меня как от сердца отлегло.
Жив… А значит, еще есть шанс. И мои старания не напрасны.
На этом я отлипла от стены и, с трудом поднявшись, побрела к выходу. Все, что нужно, я и так узнала и благоразумно решила не дослушивать конец разговора. У меня было еще много других дел.
Вначале пробралась на кухню. Благо в столь позднее время там никого не обнаружилось. Выбрала два ножа. Длинных и острых. И столь же остро пожалела, что не умею обращаться с холодным оружием. А ведь мой отец — военный, а брат — мастер оружейник, могли бы обучить, если бы захотели. Или, если бы захотела я. Но сейчас уже думать о том поздно.
Ножи переложила в одну руку и укрыла в складках пышной юбки. Тихонько выскользнула из кухни и отправилась наверх. Сначала намеревалась затаиться где-нибудь. Укрыться под сводами чердака или в нехоженом чулане. Но, увы, дом я знала плохо, уж точно хуже владельца, а потому вскоре поняла бессмысленность этой затеи. При многочисленности здешней обслуги найдут меня в два счета. Да и смысл прятаться? Коли уж решила остаться в этом доме и получить желаемое, то лучше действовать в открытую. Так я вызову меньше подозрений. В конце концов, о подслушанном разговоре никто не знает. Да и Бруммель не кинулся сразу меня излавливать, а значит, можно считать, что я пока нахожусь в относительной безопасности.
В итоге вернулась в свою комнату. Заперлась хорошенько и на всякий случай решила проверить пути отступления. Метнулась к окну. Вытащила шпингалет и изо всех сил дернула на себя раму. Но та сидела словно приклеенная. В отличие от пресловутого «Певчего дрозда», в доме торговца окна замазали на совесть. Я подергала еще несколько раз, стараясь расшатать раму, но толку от того не было никакого. В итоге, уставшая и обессиленная, плюхнулась на кровать. Сунула руку под подушку, проверяя припрятанные ножи. А потом и вовсе откинулась на спину, намереваясь немного передохнуть. Да так и провалилась в сон. Тяжелый и муторный, но такой вязкий, что выбраться из его крепких объятий не получилось до самого утра.