На переломе, или Пуля для тени
Шрифт:
В это трудно поверить, но в начале 1992 года первыми решениями «маленьких президентиков» распавшейся страны было решение о «переприватизации» исключительно лишь благ бывших местных партийных боссов – захват их кабинетов, дач, автопарка руководства республик. И здесь особо отличился новоявленный «царь» Кравчук, который первым делом поехал принять на себя дачу в черноморском Форосе – «бывшую партийную вотчину Горбачева», а заодно переоформить ее на себя. Или в Туркмении приступили к постройке в центре города огромного Мавзолея еще живому президенту. И пусть тогда об этом не писали в газетах, но уже говорила вся страна. Территория
…Николай прошелся по комнате, и еще раз подошел к окну. Совсем стало темно. Приятный темно-зеленый свет лампы теперь заполнял всю без исключения комнату. И там за окном, вчерашняя страна также скрывалась в темноте национализма, демагогии, криминала…
Заканчивался этот очередной весенний день – 22 марта 1992 года. Прошло всего три месяца после того, как в Беловежской пуще был «убит» СССР, и страна впала в хаос. Николай сидел за столом с ручкой в руках и думал. На белом листе бумаге успел крупно написать лишь одно слово – «Рапорт». Это было не спонтанное, а выстраданное месяцами решение. Его рапорт на увольнение…
Здесь, в этом рапорте, Большаков хотел сам написать все, что думает… К примеру о том, что больше он не хочет служить в армии, где государство не заботится о своих защитниках, где даже руководитель службы государственной безопасности страны готов, в угоду иностранным спецслужбам, и, видимо, за определенное вознаграждение, «сдать» свою агентуру и «Совершенно секретную» государственную тайну.
Или же написать о том, что дети высокопоставленных руководителей государства и генералитета, в руках которых собрана государственная тайна и стратегическая информация, не только сейчас живут за границей, но и учатся там, получают иностранное гражданство. Все забыли о том, что это дети, которых в любой момент могут завербовать иностранные разведки, а потом шантажировать их высокопоставленных родителей, влияя тем самым на политические решения в России.
Офицер еще раз посмотрел на очередной, почти пустой лист бумаги и, скомкав его, бросил в урну. В большую зеленую пластмассовую корзину, почти до отказа набитую такими же мятыми бумажными снежками….
Вместе с тем, Николай понимал, что если сейчас он уйдет со службы, если попытается снять с плеч китель, который за долгие годы службы буквально стал второй кожей, он вряд ли сможет принести настоящую пользу своему государству.
Ведь даже с изменением названия страны, не изменилась суть службы – охрана границы государства. Просто сейчас, когда нет единого политического решения, на всех границах хозяйничают иностранные спецслужбы. А настоящие спецы погранвойск уходят. И даже он, всего лишь капитан, тоже хочет подать в отставку…
Конечно, есть шанс остаться служить Родине. Уехать подальше из политизированной Москвы, где стали бороться даже с памятниками. Уехать, но не предать себя, свое государство, свою присягу… Тем более, что сегодня ему предложили в ближайшее время длительную командировку – послужить в Таджикистане, взять там под охрану границу нового Содружества независимых государств…
Он где-то рядом
Это было красивое майское утро 1993 года. Совсем быстро пролетели несколько месяцев службы капитана Николая Большакова в командировке в Таджикистане, вдали от дома.
Бронетранспортер с военнослужащими Объединенного спецподразделения погранвойск
Стараясь не потревожить спящих жителей близлежащих аулов, пограничники с мотострелками 201-й дивизии издалека обходили все встречные населенные пункты. И теперь, спрятавшись в «зеленке», в бинокль рассматривали расположенный как на ладони этот небольшой аул.
По недавно полученной оперативной информации, именно сегодня утром, здесь должно было находиться подразделение известного полевого командира Мирали Намиева, по кличке – «Шах». Банда, которая заночевала в этом ауле после длительного пути, с килограммами афганских наркотиков. Именно здесь, как планируется, вдали от людских глаз, он должен был передать этот товар какому-то неизвестному оптовому покупателю. Который, опять же по оперативным данным, должен был все это отправить дальше, через Россию в страны Европы.
Военнослужащие пограничного спецназа аккуратно и тихо по периметру блокировали на некотором расстоянии все выходы из аула, оставив в стороне замаскированную в «зеленке» технику. Первыми, совсем неслышно, к аулу, еще под покровом ночи, ушли офицеры военной разведки. В их задачу входило оценить обстановку непосредственно в самом населенном пункте. А также, определить местонахождение постов, узнать численность боевиков, посмотреть, чем они вооружены. Ну, и, конечно же, сверить реальную местность с той картой, которую нарисовал один из «информаторов».
Капитан Большаков посмотрел на еще спящий аул. В ауле по-прежнему было тихо, и лишь где-то на окраине одиноко громко брехнула собака. Ее лай лениво подхватили несколько все еще не совсем проснувшихся собак. И так же быстро все стихло.
Это был условный сигнал. Видимо, разведчики с задачей успешно справились. Но этого лейтенанта из разведки за такой условный сигнал он все же накажет. Какое-то мальчишество!
Но, это Николай, скорее всего, сделает потом – уже после операции, на итоговом докладе. А пока офицер открыл полевую сумку и взглянул на карту. Нарисованные им еще в штабе красные и зеленые «точки», разбросанные вокруг аула, уже здесь превращались в реальные посты, и красноречиво говорили о том, что руководством все продумано до мелочей – населенный пункт полностью блокирован. Однако, торопиться было нельзя. В ходе этой операции Большаков рассчитывал взять под арест не только продавцов, но и прибывшего сюда таинственного покупателя.
Темнота потихоньку уходила. Но еще оставалось время этой хрупкой тишины, и можно было собраться с мыслями. Проанализировать все прошедшие провалы. Офицер сел на землю, облокотился спиной о камень и закрыл глаза.
Капитан пограничного спецназа Николай Большаков отлично помнил, что еще полгода назад, когда впервые у него появилась информация о продавце наркотиков по кличке «Шах», он даже не думал, что этот бандит станет для него поистине неуловимым. Порой даже складывалось впечатление, что этот достаточно известный в Таджикистане наркобарон Мирали Намиев, словно издевался над его военнослужащими. Будто-бы каждый раз чувствуя, где и когда пограничники могут появиться. И это было, судя по всему, не просто обычным его везением.