На переломе
Шрифт:
Осуществляется концентрация войск, которая по своими масштабам и своему территориальному охвату является величайшей, какая когда-либо имела место в мире. Сотрудничая со своими финскими товарищами, соратники победителей Нарвика держат берега Ледовитого океана. Германские дивизии под командованием победителя Норвегии охраняют финляндскую землю вместе с героями финляндских битв за освобождение, действующими под руководством своего маршала. От Восточной Пруссии до Карпат располагаются формирования германского Восточного фронта. На берегах Прута, на нижнем течении Дуная до берегов Чёрного моря находятся германские и румынские солдаты под командованием генерала Антонеску, главы румынского государства: в задачу этого фронта входит уже не защита отдельных стран, а обеспечение безопасности Европы и, следовательно, защита всех стран Европейского континента. Таким образом, я решил сегодня предать судьбу государства и нашего народа
Из этого обращения к германской нации совершенно очевидно, что Гитлеру нечего сказать в своё оправдание развязанной войны. Говорит он тупо, не находя веских аргументов в свою пользу. Единственный факт, который Гитлер поставил в вину Советскому Союзу, перестрелка на советско-румынской границе не заслуживает серьёзного внимания, потому что мог быть решён дипломатическим путём. К тому же эта провокация была создана румынскими пограничниками, по всей вероятности, сознательно, с ведома Германии. Ошибку допустила только наша пограничная служба, не задокументировав его и не сделав предметом официального разбирательства. А не сделано это было, видимо, потому, что в последний месяц перед войной нарушения нашей границы со стороны немцев стали обычным явлением, на которое советские пограничники перестали обращать внимание по причине его банальности. Поза же, в которую встал фюрер, откровенно фальшивая: радетель общеевропейских интересов вновь не удержался от лицемерия, потому что почти вся предвоенная Европа – за исключением Англии и СССР – уже больше года была вотчиной Гитлера. Так что объявление войны не имело никакого серьёзного повода, а было откровенной международной агрессией со стороны Германии, полностью отразившей бандитскую суть фюрера, духовное наследие которого не изжито и по сей день. Но – парадокс! – дегитлеризацией почему-то никто не занимается…
Добавлю, что Гитлер не был бы Гитлером, если бы не заложил в свой текст фальшивку, а точнее – даже страшилку для европейцев, намекающую на то, что Советский Союз вынашивает планы завоевания всей Европы. Уже и на Румынию посягнул. Фюрер хотел представить Сталина варваром – завоевателем в духе властителей Золотой Орды, посягающим на государственную независимость европейских народов. Цель – объединить всех тех, которых он совсем недавно разными средствами – где огнём и мечом, где лживыми посулами – подчинил своей воле, на отпор коварному усатому завоевателю, усиливая тем самым германскую армию.
Отсюда, кстати, и пошли нелепые версии о тайных замыслах Сталина, распространяемые В. Суворовым и его последователями, среди которых особое рвение проявляет Марк Солонин. Между мыслью об упреждающем ударе по Германии и завоеванием Европы огромная разница. Послевоенный делёж завоёванных земель между союзниками опровергает эту версию. И страны Европейского Союза, зачастую некорректно относящиеся к России, должны были бы поставить Сталину памятник за то, что он сохранил самостоятельность европейских государств. А ведь мог бы под гром Победы, на правах победителя и присоединить к стране-победительнице кое-кого из тех, что граничат с нею. Неблагодарную Польшу, к примеру, или строптивую Финляндию, которая пьёт русскую водку в Питере на правах гостя, а могла бы по-хозяйски. Прибалты тоже не брезгуют ею, подкрашивая для демонстрации своего воинственного суверенитета бальзамами собственного приготовления. Но тогда уже бы разыгралась баталия внутри антигитлеровской коалиции. Слава Богу, у Сталина хватило разума не пойти на эту авантюру. К тому же, как известно, баба с возу – кобыле легче. То бишь России, ведь всех не прокормишь.
В полдень 22 июня в район боевых действий, где сложилась трудно управляемая ситуация, на помощь командующему Киевским особым военным округом генерал-полковнику Кирпоносу Сталин отправил начальника Генерального штаба Г. К. Жукова. 24 июня войсками Юго-Западного фронта был нанесён по противнику первый контрудар, который оказался успешным. Вражеская ударная группировка, рвавшаяся к Киеву, была приостановлена. Как впоследствии вспоминал Жуков, «противник понёс тяжёлые потери и убедился в стойкости советских воинов, готовых драться до последней капли крови». В первые же дни войны было устранено слабое место военно-политической структуры страны – децентрализация партийного, государственного и военного аппарата. Сталин стал и председателем правительства и Верховным Главнокомандующим. Был упразднён Главный военный совет РККА, созданный в 1940 году, и сформирована Ставка Верховного Главнокомандования, что позволило оперативнее руководить войсками. Тем не менее сложившаяся за длительный период многоступенчатость принятия решений негативно сказывалась на скорости проведения боевых операций. Психология обывателя, сформулированная фразой Маяковского: «Нам с тобою думать неча, коли думают вожди», сковывала инициативу командного
Преимущество вермахта в численном составе и вооружении было многократным, что не предусматривалось Генеральным штабом РККА. Анализируя просчёты руководящего состава Красной Армии, Г. К. Жуков, который тоже был причастен к ним, писал в своих мемуарах: «Главное командование немецких войск сразу ввело в действие 153 дивизии, из них: 29 дивизий против Прибалтийского (округа. – В. С.), 50 дивизий (из них 15 танковых) против Западного, 33 дивизии (из них 9 танковых и моторизованных) против Киевского особого округа, 12 дивизий против Одесского округа и до 5 дивизий находилось в Финляндии. 24 дивизии составляли резерв и продвигались на основных стратегических направлениях. Эти данные нам стали известны в ходе начального периода войны, главным образом из опроса пленных и из трофейных документов. Накануне войны И. В. Сталин, нарком обороны и Генеральный штаб, по данным разведки, считали, что гитлеровское командование должно было держать на Западе и в оккупированных странах не менее 50 процентов своих войск и ВВС.
На самом деле к моменту начала войны с Советским Союзом гитлеровское командование оставило там меньше одной трети, да и то второстепенных дивизий, а вскоре и эту цифру сократило.
В составе группы армий «Север», «Центр» и «Юг» противник ввёл в действие 3712 танков и штурмовых орудий. Сухопутные войска поддерживались 4950 боевыми самолётами. Войска вторжения превосходили нашу артиллерию почти в два раза, артиллерийская тяга в основном была моторизована.
Не раз возвращаясь мысленно к первым дням войны, я старался осмыслить и проанализировать ошибки оперативно-стратегического характера, допущенные собственно военными – наркомом, Генеральным штабом и командованием округов – накануне и в начале войны. И вот к каким выводам я пришёл.
Внезапный переход вермахта в наступление в таких масштабах, причём сразу всеми имеющимися и заранее развёрнутыми на важных стратегических направлениях силами, то есть характер самого удара, во всём объёме нами не был предусмотрен. Ни нарком (Тимошенко. – В. С.), ни я, ни мои предшественники Б. М. Шапошников, К. А. Мерецков и руководящий состав Генерального штаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день мощными компактными группировками на всех стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассекающих ударов.
Далее. Накануне войны 10-я армия и ряд других частей Западного округа были расположены в белостокском выступе, выгнутом в сторону противника. 11-я армия занимала самое невыгодное расположение. Такая оперативная конфигурация войск создавала угрозу глубокого охвата и окружения их со стороны Гродно и Бреста путём удара по флангам. Между тем дислокация войск фронта на Гродненско-Сувалковском и Брестском направлениях была недостаточно глубокой и мощной, чтобы не допустить здесь прорыва и охвата белостокской группировки. Это ошибочное расположение войск, допущенное в 1940 году, не было устранено вплоть до самой войны. Когда главные группировки противника смяли фланги войск прикрытия и прорвались в районе Гродно и Бреста, надо было быстро отвести 10-ю армию и примыкающие к ней фланги 3-й и 4-й армии из-под угрозы окружения, рокировав их на тыловые рубежи – на угрожаемые участки. Они могли значительно усилить сопротивляемость действующих там соединений. Но этого сделано не было.
Аналогичная ошибка повторилась и с армиями Юго-Западного фронта, которые также с запозданием отводились из-под угрозы окружения. Во всём этом сказывалось отсутствие у всех нас тогда достаточного опыта умелого руководства войсками в сложной обстановке больших ожесточённых сражений, разыгравшихся на огромном пространстве».
Бои в районе Гродно продолжались 24 и 25 июня. Но и здесь не обошлось без накладок, которые уже зависели не от умения воевать, а от отсутствия элементарного разумения: танкистам, которые начали отступление, пришлось бросить технику и сдаться на милость победителя. Из-за чьей-то непредусмотрительности они не смогли вывести из боя материальную часть – не хватило горючего.