На перепутье: Воительница
Шрифт:
Из гостиной тотчас доносятся возмущенные голоса:
— Ты что, уже уходишь?
— Дядя, а как же яичница с беконом?
В шкафу такой бардак, что даже черт ногу сломит. Валери наверняка будет ворчать, но сейчас не до этого. Натягивая брюки, а следом белую рубашку, бросаю в ответ:
— На работе проблемы. — Выскакиваю из комнаты и несусь в ванную. — Ты должна понять, Валери. Побудьте немного без меня… Вечером все решим.
— А с ней что делать? — я не вижу ее, но точно знаю, что она недобро косится на Наари. — Она будет здесь?
— Да, — впопыхах чищу зубы, чувствуя, как начинает стягивать
Когда выхожу из ванной, Валери уже сидит на диване, Мэй, теребя кончик одного из хвостиков, медленно поглаживает Бонни по спине, а Наари так и стоит у кофейного столика, только теперь изрядно нервничает — царапает ногтями запястье.
— В холодильнике продукты. Прости… — накидываю пальто, смотря на Валери, ожидая, что сейчас морщинки на ее лбу разгладятся и она все поймет. Из груди вырывается тяжелый вздох. Как ни крути — а мне все равно стыдно перед ней и Мэй. Хотя бы за то, что я не встретил их в аэропорту. — Я не успел ничего приготовить. Не готовь, отдохни, по пути я закажу вам что-нибудь.
— Все нормально, — Валери подходит ко мне и, не поднимая глаз, начинает поправлять мой галстук. — Я все понимаю, не переживай. — Губы ее, наконец, трогает мягкая улыбка — именно то, что мне сейчас нужно. — Будь осторожен и не забудь перекусить. Мы тебя подождем.
— Спасибо, — оставляю на ее лбу поцелуй, но не успеваю схватить портфель, как оказываюсь заложником теплых детских объятий.
— А с тебя вкусняшки, — Мэй повисает на шее, когда я сажусь на корточки, и смотрит на меня хитрыми черными глазками, пытаясь сдуть челку со лба.
— Мэ-э-й, оставь дядю в покое.
— Ну он должен пообещать! Хочу пончик с белой глазурью, дядя Джон…
— Хорошо, — киваю, не в силах избавиться от навязчивой улыбки. — Обязательно куплю по дороге домой.
— Ура! — Мэй отпрыгивает от меня и снова кидается к Бонни. Квартира наполняется непривычным звонким лаем и смехом.
Все это сбивает с мыслей. Не могу избавиться от ощущения, что с появлением Валери и Мэй время начало течь намного быстрее. Но если я сбит с толку, то не представляю, что творится внутри моей амазонки.
— Ее зовут Наари, — говорю зачем-то и сразу ловлю ее вопрошающий взгляд. Просто киваю ей — это единственное, что я могу. Но несмотря на растерянность, скованность, которую видно невооруженным глазом, она кивает в ответ и мягко улыбается, будто понимает все без слов. Надеюсь, что это так. — Если что — звони.
Не дождавшись ответа, выскакиваю за дверь с одной-единственной мыслью, назойливо сверлящей сознание: хорошей ли было идеей оставить трех настоящих фурий в одной квартире?..
По прибытии в участок я уже забываю о последствиях своего необдуманного решения. Ник и Рон встречают меня у моего кабинета.
— Кэп, свидетель в допросной, — говорит Ник, заходя в кабинет следом за мной. Рональд, кажется, чувствуя вину из-за побега амазонки, продолжает топтаться на месте. — Отец похищенной уехал, чтобы отвести сына в школу, а мать ждет вас. Правда, плачет до сих пор…
— Предложи ей чай или кофе. Пусть успокоится перед беседой. — Бросаю на стул портфель и пальто и надеваю на пояс кобуру. — Док уже здесь?
— В пути.
— Хорошо…
Обычно я веду допрос вместе с Доком — он знает, когда нужно надавить, чтобы получить нужную информацию. Но сейчас мне не терпится узнать обо всем и поскорее сопоставить одни факты с другими, понять — тот же самый это мститель или новый преступник.
Ник уходит к матери жертвы, а мы с Рональдом заныриваем в допросную — небольшое серое помещение с одним столом и двумя стульями. Я замираю сразу же, как только ловлю взгляд свидетеля — выразительный, насмешливый и ничуть не удивленный в отличие от моего. Все мышцы вдруг напряглись, затвердели. Во рту сухо, и я никак не могу скрыть изумление и избавиться от мерзкого чувства, вспыхнувшего в тот самый миг, когда в темных глазах блеснуло то ли злорадство, то ли чувство собственного достоинства.
Мужчина откидывается на спинку стула, и меня пробирает легкая, но неприятная дрожь.
— Ну, здравствуй, брат.
Глава 9. Новая зацепка и подозреваемый
Джон
Мне пришлось избавиться от недоумения и негодования — или, скорее, спрятать их на какое-то время — и молча сесть напротив Сэма, оставив позади не менее удивленного происходящим Ника.
Впрочем, если бы Сэм не сказал, никто бы и не догадался о нашем родстве. Ну, возможно, только после того, как порылись бы в архивах… И то потребовалось бы изрядно попотеть, чтобы отыскать единственный экземпляр этого богом забытого документа.
Некогда мы с Сэмом были напарниками в разведке, но незадолго до моего ухода наши отношения испортились и вскоре мы прекратили общение. Кажется, он по-прежнему поддерживает связь с Валери, даже порой навещает ее, но узнаю я об этом не всегда — обычно совершенно случайно, когда сестра забывается и начинает тараторить, вскользь упоминая о его приезде.
По правде говоря, Сэм наш сводный брат, сын второй жены нашего отца, ради которой он оставил и меня с Валери, и нашу маму. Будучи четырнадцатилетним подростком, озлобившимся на предавшего нас отца, я вместе с мамой и сестрой, которой на тот момент было около десяти лет, улетел в Англию. С тех пор много воды утекло, прошло уже двадцать лет, обиды — старые, заросшие мхом — забылись. За это время мы успели сдружиться с Сэмом, и все же, хоть Валери в нем души не чает, я отношусь к нему более холодно — как к напарнику, товарищу, но не как к брату. У меня никогда не было брата и не будет. Особенно после того, что дало трещину в наших прохладных отношениях.
— Ким Хэ Ин, — листая личное дело, говорю довольно громко и резче, чем хотелось бы, похоже, специально сделав акцент на фамилии нашего отца «Ким» и назвав настоящее имя Сэма, от которого он отказался, как только переехал в штаты. — Или Сэм Ким, — добавляю нехотя, когда улавливаю смешок. — Как вам будет удобнее? — поднимаю на него глаза и ловлю насмешливый взгляд.
Сэм подается вперед и складывает на столе руки.
— До чего тошно от твоей формальности, — с улыбкой отвечает он.
— Я предпочел бы выставить тебя за дверь прямо сейчас, но это моя работа и того требуют порядки. Поэтому, если вы не против, сэр, я буду обращаться к вам по американскому имени.