На Планете Исполнившихся Желаний
Шрифт:
– Самое большое, сколько я могу прожить без Рекса, – это месяц, ну, может, два от силы, – говорила Саша, – что будет дальше…
В этот самый момент голос Сан Саныча прогремел, как гром среди ясного дня.
– Вовиков, вон из класса! Опять ты срываешь урок своей болтовней!
Гошка прямо задохнулся от обиды. Он даже рта не раскрыл. Но капать на Сашу, ясное дело, он не будет. Пунцовый и дрожащий от несправедливого наказания, он стукнул крышкой парты и направился к двери.
Но не успел он дойти еще до учительского стола, как услышал за спиной совершенно спокойный,
– Вовиков совсем даже ни при чем. Это я разговаривала. И вы совершенно зря его оскорбили и выгнали из класса.
И в тот же миг Гошка услышал за собой легкий бег, и на глазах у всего класса Саша взяла Гошку за руку, и они вместе вышли из класса.
И именно в этот миг Гошка понял, что он не может скрывать от Саши ни одной своей тайны. Если Саша не будет их знать, то тогда они и самому ему не будут нужны.
Еще не погасшее чувство обиды и это возникшее вдруг в нем новое чувство теснили ему грудь, лишили его голоса, и он мог только прошептать чуть слышно:
– Пойдем.
Они спустились по лестнице вниз, в вестибюль, которым не пользовались, он был чем-то вроде свалки старых вещей. Они молча протискивались сквозь нагромождения парт с отломанными спинками, изрезанными перочинными ножами столами. Они продирались через ряды шкафов с перекошенными дверцами.
Гошка молчал. Саша ни о чем не спрашивала. Она чувствовала всю важность той великой тайны, которую ей собирался открыть Гошка. Протиснувшись через этот склад искалеченных парт, шкафов, столов, стульев, они подошли к вешалкам, в Гошка тихо сказал:
– Это здесь.
Это были старые вешалки, ими уже давно не пользовались в школе, такие старые, как вымершие динозавры. Они ждали, когда их вывезут на дрова или свалку. Теперь таких вешалок, наверное, даже и не знают в школах. Это длинные деревянные стенки с крючками для пальто, снизу полка для галош, а сверху полка для шапок. Поэтому когда они стоят рядом, напротив друг друга, то внутри образуется узкий и длинный коридор.
Гошка потянул Сашу к узкой щели между вешалками и сказал:
– Поднимайся осторожно.
В узком проходе между вешалками была полная темнота. Саша, держась за Гошкину руку, осторожно пробиралась вперед.
Гошка сделал какое-то резкое движение и так дернул Сашину руку, что Саша чуть не упала. Вдруг непонятный свет ударил в Сашины глаза. Она зажмурилась и вскрикнула. Ее ослепило солнце. Сверкающее, огромное, жаркое на совершенно чистом синем небе. А на далеком горизонте сквозь дымку виднелись синие горы и белая шапка Эльбруса.
– Вот это да! – сказала Саша. – Сюда как будто бы вылили сто тысяч бутылок маминых духов.
В воздухе действительно стоял сильный, но нежнейший аромат. Перед ними, насколько хватало глаз, простиралась роща каких-то деревьев. Саша присмотрелась и увидала, что это мандариновые деревья и на них растут мандарины, самые настоящие и притом спелые и крупные. Но это еще не все. Одновременно со спелыми мандаринами деревья были усыпаны белыми цветами, и это от них исходил такой чудесный аромат.
– Вот так раз, – воскликнула Саша, – сразу
Они прошлись немного по роще, а потом сели под одним из деревьев. В траве под деревом лежали мандарины. Они были такие спелые, что некоторые даже лопнули и из них тек сок. Саша подняла мандарин и стала его чистить.
– А знаешь, до этого я видела мандарины только в обертках в ящиках. И то, кажется, это было только два раза, а может быть, и один. К нам в Якутск их очень редко привозят, а я их люблю больше всего на свете…
Так они сидели, спокойно разговаривая, и ели мандарины до тех пор, пока перед ними не образовалась целая гора мандариновых корок.
Наконец Саша спохватилась:
– А мы не опоздаем на следующий урок?
И они тем же путем вернулись обратно, и как раз вовремя.
…Все это произошло давным-давно, почти два месяца назад, а после этого Гошка с Пиратом каждый вечер ходили в гости к Саше. Гошка со стыдом чувствовал, что сейчас даже Паша ему не нужен. Хорошо еще, что Паша в эти дни был занят подготовкой к районной олимпиаде по физике и, казалось, совсем не замечал, как остыл к нему его друг. У Гошки времени не было ни минуты, чтобы встречаться с Пашей. В те недолгие часы, которые оставались от встреч с Сашей, надо было успеть и позавтракать, и пообедать, и сделать уроки.
Поэтому-то Саша и предложила Гошке (конечно, вместе с Пиратом) переехать к ней. По крайней мере уроки могли бы вместе делать. Гошка не был уверен, что родители разрешат ему переехать к Саше. Они вообще не любили, чтоб он, вместо того чтоб гулять, засиживался у кого-нибудь в гостях. И поэтому сегодня, когда Гошкина ангина заставила папу выйти с Пиратом, Гошка не без оснований опасался, что Пират выдаст его вечерние прогулки.
Гошка совсем не был вруном и симулянтом. Но тут само собой получилось, что ему становилось все хуже и хуже и, когда во входной двери заскрежетал папин ключ, Гошка лежал в постели с компрессом на лбу и еле-еле дышал. Можно было надеяться, что объяснение отложится хотя бы на несколько дней, до Гошкиного выздоровления. И действительно, папа ничего не сказал не только Гошке, но и маме буркнул что-то невразумительное по поводу своего долгого отсутствия.
Два дня Гошка страдал от ангины и неизвестности. А на третий…
Утром, часов в одиннадцать, в дверь раздался длинный-предлинный звонок. Такой он был веселый, радостный, нетерпеливый! Уже по звонку было ясно, что кто-то несет Гошке сногсшибательные новости и совсем не печальные.
Мама бросилась открывать дверь. И тут произошло что-то невообразимое: лай Пирата, и ужасающий визг, и мамин крик, и Сашин голос – все смешалось. Дверь стремительно открылась, и в комнату ракетой ворвалась огромная собака доберман, таща на поводке Сашу. Судя по многочисленным боевым шрамам, это был безусловно Рекс, но почему-то он сейчас совсем не выглядел победоносно. Он жалобно скулил, пытаясь залезть под Гошкину низкую тахту и увлечь туда же свою хозяйку, а Пират наскакивал на него то справа, то слева, не давая ему перевести дух.