На поиски исчезнувшего племени
Шрифт:
Мы громко расхохотались.
Корова подняла большую голову с искривлёнными рогами и с удивлением таращила на нас кроткие чёрные глаза.
— Давай отгоним её в лес, а то она обрушит нашу палатку. В лесу ей будет посуше, — сказала я.
— Давайте, если она нас не забодает, — не переставая хохотать, ответил Лёва.
Размахивая штативом и фонариками, мы отвели испуганную мокрую
— Немедленно оботрись и насухо вытрись, не то получишь воспаление лёгких! И немедленно спать, — завтра нас дежурный не добудится.
Но из Лёвиного спального мешка ещё долго раздавалось громкое фырканье.
Глава седьмая. Мы находим славянскую керамику. «Давайте пофантазируем…»
Наутро за завтраком мы с Лёвой рассказывали о нашем ночном приключении. Все покатывались со смеху.
— П-представляю героя Лёвку: по-пластунски по грязи с ножом в зубах — на корову! — захлёбывался от восторга Володя.
— Кончайте завтрак, товарищи! — заторопил Ростислав, ополаскивая кипятком из чайника свою металлическую кружку.
Сегодня он был дежурным. Разбудил нас в шесть часов, разжёг костёр и приготовил завтрак.
Потом подошёл ко мне.
— Валентина Львовна, у меня к вам просьба: не подмените ли вы меня до обеда? Понимаете, сегодня мы начинаем копать городище с восточной стороны. С Гэбэ я уже согласовал. Если что нужно снять, за вами пришлём… — И он выжидательно посмотрел на меня желтоватыми, уменьшенными стёклами очков глазами.
Я поняла, что ему не терпится самому начать новые раскопки, и охотно согласилась.
— Продукты, что вчера привезли из села, лежат в яме за палаткой ребят. Александр Степанович закопал их, чтобы не испортились и зверьё ночью не съело. Всё остальное в продуктовых ящиках. Спасибо большое. В ваше дежурство я вас тоже обязательно сменю. — И он побежал снимать вскипевший над костром чайник, который громко хлопал крышкой и выпускал с шумом пар.
— Георгий Борисович, — обратился Лёва к начальнику с неожиданной просьбой, — разрешите нам называть вас, как Ростислав Леонидович, сокращённо — Гэбэ. Мы ведь чаще всего к вам обращаемся, а это очень длинно — Георгий Борисович, — закончил Лёва, смутился и покраснел.
— Да, верно, разрешите! Так удобнее! — закричали Юра, Павел и Володя.
Георгий Борисович добродушно усмехнулся.
— Ну, если вам это так нравится — зовите. А сейчас за дело!
Мультик остался со мной в лагере. Он наконец разыскал потерянный накануне мячик и носился с ним по всей полянке: то зарывал его с рычанием в землю, то подбегал ко мне, бросал мячик к моим ногам и громко лаял. Это означало: «Поиграй со мной, пожалуйста». Но мне было некогда.
Я промыла свинину, положила её в большую зелёную кастрюлю, залила водой, посолила и поставила на огонь. Взяла метлу и большой металлический совок и принялась заметать поляну, на которой был разбит наш лагерь.
Мультик носился с мячиком в зубах. А я, выметая из травы и мха окурки, ругала неаккуратных наших курильщиков. Под окурки и мусор у нас было отведено старое ведро. Когда оно наполнялось, содержимое зарывали в лесу.
В
Мультик устал от беготни, положил возле себя мячик и растянулся на боку в тени нашей палатки.
Вдруг он вскочил и радостно залаял.
На полянку влетел потный, разгорячённый Лёва. Одна штанина его задралась, а кепка была надета задом наперёд.
— Валентина Львовна, нашли! Нашли, славянскую керамику нашли! — вопил он изо всех сил. Схватил на руки подбежавшего к нему Мультика и закружился с ним по лагерю.
— Лёвушка! Ты не разыгрываешь меня?
— Да что вы?! Вы бы знали, что там делается. Гэбэ и Ростислав сияют, хотя и говорят, что это ещё ничего не доказывает. Ребята кричат «ура». Александр Степанович стоит у раскопа и на всех рычит: «Осторожнее, не расколите!» Я ведь за вами — снимок сделать надо! А я здесь останусь, — закончил Лёва, переводя дух и размазывая платком по лицу пот и песок.
— Вот здорово! — Я помчалась к палатке за фотоаппаратом и кассетником. — Много веток в костёр не подбрасывай, а как закипит — крышку чуть приоткрой! — закричала я, убегая.
— Мультик, сюда! — закричал Лёва. — Ты со мной останешься!
Но пёс, даже не обернувшись, вприпрыжку помчался за мной. Ему, наверное, тоже захотелось посмотреть на славянскую керамику.
На городище меня встретил разноголосый радостный вопль:
— Нашли!
— Нашли-то нашли! Но радоваться ещё рано! — кричал Гэбэ, потный, красный и сияющий.
Он сидел на корточках в одной майке неподалёку от раскопа. На траве лежала его голубая рубаха, и Гэбэ бережно раскладывал на ней глиняные черепки.
Ростислав, положив на землю сапёрную лопатку, сидел рядом и, не вытирая льющийся по лицу пот, внимательно рассматривал большой черепок. Он то приближал его к своим близоруким глазам, то отдалял.
— Смотрите! — оживлённо закричал он, передавая мне черепок. — Только не уроните! Вы видите эти горизонтальные волнистые линии? Видите? Так это чистейшей воды славянская керамика десятого-одиннадцатого веков! Только у славян были сосуды с такими рисунками…
— Валентина Львовна! — прервал его Гэбэ. — Снимите, пожалуйста, общий план раскопа. Пустой, и с ребятами, и отдельно Володю в раскопе. Это он откопал первый черепок. А потом снимите всю найденную керамику.
Я подошла к раскопу. Александр Степанович, сняв башмаки и засучив рукава, осторожно вместе с Володей продолжал копать землю. Павел и Юра в двух метрах от первого раскопа разбивали новый шурф. У всех были возбуждённые, радостные лица.