На полпути к себе
Шрифт:
— Ну да, и чем ты рисковал?
— Я совершенно ничего не знаю ни о скорости твоей реакции, ни об остроте твоего глаза, ни о твёрдости твоей руки! Что бы я делал, опоздай ты с выстрелами на несколько вдохов?
— Думаю, и без меня бы справился! — обиженно буркнул эльф. — Того ведь уложил... Без малейших сомнений и угрызений совести, между прочим!
— Откуда тебе знать? Моя совесть отчитывается только передо мной!
— Что-то я не заметил на твоём лице раскаяния... — обида постепенно уступает место ехидству, но за ней всё же прячется осознание непростительного
— А в чём мне раскаиваться? — удивлённо расширяю глаза. — В том, что старался сохранить свою жизнь в целости и сохранности? По меньшей мере, глупо. Раскаиваться следовало бы тебе... Впредь старайся не принимать участия в сомнительных приключениях. Особенно, если на карту поставлено нечто большее, чем твоё личное желание развлечься!
Мэй пристыженно молчит. И правильно: нельзя поддаваться первому же порыву чувств, какими бы благими намерениями не руководствовался!
— Вот что... Иди спать, а я посижу и присмотрю за очагом. Идёт?
— Ладно... — он встаёт и направляется к одной из свободных лежанок. Но прежде, чем закрыть глаза, интересуется: — А сколько всего предупреждений?
— Три!
— А что будет потом?
— Потом ты будешь предоставлен самому себе, l’hassy! — он что-то недовольно отвечает, но слова запутываются в натянутом на голову одеяле и я остаюсь в счастливом неведении относительно своего очередного «прозвища».
Как всё сложно в этой жизни! Стоит на мгновение пожелать спокойствия и уюта, как судьба хватает за шкирку и бросает в самую гущу событий, что характерно, совсем не требующих твоего участия. Зато, как только в эти самые события вляпываешься, воронка вихря начинает закручиваться именно вокруг тебя...
Даже допустив, что ничем ни рисковал, принимая участие в спасении жертвы разбойников, не могу не стукнуть себя же по затылку. Самонадеянно и безрассудно увлечься совершенно неприемлемой в некоторых ситуациях ролью — на что это похоже?! Тем более, что лэрры (не хочу говорить ничего дурного, но надо смотреть правде в глаза!) в большинстве своём — довольно ограниченные люди, воспринимающие шутку, как вызов, а критическое замечание, как оскорбление. И что мне теперь делать? Выставлять себя на посмешище, влезая в любую ссору и драку? Так я рискую не добраться до столицы с целой шкуркой... Да и Мэй поступил опрометчиво: пусть и не светил перед «купцом» своими длинными ушами, но мало у кого останется сомнение в расовой принадлежности стрелка, уложившего в течение одного вдоха пятерых человек... Как же всё запуталось... И тащиться нам ещё столько времени...
Кстати, а можно ли ускорить процесс? Мне думается, что можно.
Я подошёл к ярко горящему очагу. На каминной полке — массивной каменной плите, нависающей над огнём — располагался непременный атрибут любого «приютного дома». Алтарь Хозяина Дорог. Как на самом деле именовали этого древнего бога, неизвестно: сии знания утонули в бездне промчавшихся веков, а в памяти осталось только прозвище. На Старшем Языке оно звучит примерно так: Вейнаадис, что, собственно и означает: «Тот, кто стелет под ноги Дорогу».
Статуэтка, как заведено, изображала путника, закутанного в плащ и примостившегося у костра. Полагаю, что на всём протяжении Королевского Пути алтари оснащены совершенно одинаковыми деревянными фигурками. Да, Хозяина Дорог делают из дерева или из камня, а сталь считается запретной. Зато монету любого достоинства можно и нужно складывать туда, где расходятся в стороны язычки «костра». Наша дань богу уже весело поблёскивала серебром, но я, поразмыслив, добавил ещё одну монету из щедро подаренного «купцом» кошеля. Как не бывает лишних денег, так не бывает и лишним уважение, оказанное тому, кто выше тебя. Во всех смыслах...
— Спасибо, конечно, но, право, и тех монет было достаточно! — хриплый, словно слегка простуженный голос ехидно замечает откуда-то снизу.
Оборачиваюсь.
Рядом с камином, протянув ноги в стоптанных сапогах поближе к огню, уселся на низкой скамеечке человек, закутанный в потрёпанный плащ. Руки скрещены на груди. Длинный посох со сбитым наконечником прислонён к плечу. Под капюшоном не видно лица, да и ни к чему: только одно существо могло оказаться здесь и сейчас, не прибегая к помощи магии. Сам Хозяин Дорог.
— В ногах правды нет! — мудро замечает он и приглашающе машет рукой: — Присаживайся!
Пододвигаю к огню ещё одну скамеечку и сажусь рядом. Нежданный собеседник некоторое время смотрит на язычки пламени, весело облизывающего поленья, потом поворачивается ко мне:
— Есть просьба?
— В некотором роде, — киваю.
— Для себя или для других? — допрос продолжается, но я ничего не имею против: если потребуется, отвечу на любой вопрос. Даже самый личный. Хотя бы потому, что бог всё равно знает все ответы и просто проверяет мою искренность.
— Наполовину то, наполовину другое.
— Подробнее!
— Мне нужно добраться до Виллерима быстрее, чем это возможно без чар и иных ухищрений.
— Что за спешка?
— Видите ли, мой спутник... весьма горячий молодой человек, и, если путешествие продлится не одну неделю, есть опасность, что он ввяжется в сотню разных неприятных историй, а я хочу доставить его в столицу в целости и сохранности... Так что, ускорение событий полезно и мне, и ему.
— А кому нужнее?
— Наверное, мне. Поскольку я ничего не знаю о его целях, не могу предполагать. Но, думаю, против он не будет...
— А хочешь узнать? — даже не видя его лица, могу поспорить: сейчас он улыбается. Хитро-хитро.
— Хочу, — нет смысла притворяться.
— Рассказать?
— Нет.
— Почему? — некоторое удивление в голосе.
— Это будет нечестно.
— А если рассказ поможет тебе принять верное решение? — искушение усиливается.
— Верное — для кого?
— Для тебя.
— А для других? Каким оно будет?
— Разным, — честно признаёт бог.
— Тогда тем более, не стоит! То, что я считаю нужным и правильным, всеми остальными обычно воспринимается, как глупость, так что... Не надо. Буду до всего доходить сам.