На полпути с обрыва
Шрифт:
– Расскажите нам, кто вы такой, – обратилась она к Мише Гофману.
Миша потряс головой, словно хотел отделаться от воды в ухе.
– Они его наказали, – сказала Нинеля. – Они его заподозрили в шпионаже и обработали…
Кора почувствовала, что все симпатии Нинели находятся на стороне сил порядка, тех, кто умеет и может обрабатывать.
– Вы не можете говорить? – спросила Кора, давая Мише лазейку.
– Еще чего не хватало! – возмутилась Нинеля. – Другие докладывают, а этот сачковать? Не
Лицо Нинели, скуластое, узкоглазое, угорское, требовало и маленького вздернутого носа, но нос почему-то выдался крупным и склонным к верхней губе. Волосы, валиком нависающие над покатым лбом, были плохо расчесаны и свисали двухцветными сосульками за ушами.
– Я не возражаю, – поспешил с ответом Миша. – Я отвечу. Я уже и им отвечал. Я песни сочиняю. Понимаете, я всего-навсего сочиняю песни и не знаю никаких ваших врагов!
– Миша, – кинулась к нему Кора. – Не волнуйтесь. Я же понимаю. Вас никто не укоряет.
– Кора, милая, – пояснил инженер Всеволод, – укоряют его местные власть предержащие. Как я понимаю, у них есть возможность наблюдать за нами в месте контакта наших миров. Мишу они уже видели, и тебя, и меня… Но Мишу заподозрили в том, что он не совсем тот, за кого себя выдает…
– Я пишу песни! – закричал Миша. – Хотите, я вам напишу песню? Веселую жизнерадостную песню…
– Не надо, – сказала Кора. – Все. Опрос закончен. Если, конечно, больше здесь нет пришельцев с Земли.
– Здесь нет, – сказал Всеволод. – За две недели мы бы заметили.
– Значит, – сказала Кора, протягивая руку, и понятливая Нинеля положила ей на ладонь лист с записями, – давайте подведем и без того очевидные итоги. Вот кто здесь собрались. Я, Кора Орват, попала сюда из конца двадцать первого века. Из того же времени здесь оказались еще два человека – Всеволод Той и Миша Гофман. Эдуард Оскарович прилетел из середины двадцатого века. Чуть раньше покинула Землю Нинеля.
– На шесть лет, – уточнила Нинеля, будто это играло роль.
– В начале века расстались с Землей Покревский и Влас Фотиевич. И, наконец, когда-то очень давно – принцесса Парра. Итого нас восемь человек. Правильно?
– Да, – подтвердил Эдуард Оскарович. – Здесь нас восемь человек.
– И мы хотим вернуться домой, – сказала Кора.
– Не знаю, – ответил Покревский.
– Как так? – удивилась Кора.
– Как только я вернусь домой, – сказал ротмистр, – красные воины бандита Махно догонят меня и порубят саблями, чего они чуть-чуть не успели сделать недели две назад. Но на этот раз со мной не будет коня…
– Где-то по большому счету он прав, – поддержала ротмистра Нинеля. – Меня ведь тоже догонят. А ведь лучше смерть, чем когда пытать будут.
– А я хочу домой, – детским голосом сказал Миша Гофман. – Они мне делали так больно…
Наступила
– Я лучше останусь тут, – сказал Покревский. – И Парре там делать нечего.
Парра вскинула голову на звук своего имени, робко улыбнулась ротмистру, и Кора поняла, что сплетни Нинели не лишены оснований.
Кора обернулась к Эдуарду Оскаровичу.
– Я ничего не понимаю, – сказала она. – Но может быть, вы как физик объясните нам, можем ли мы вернуться домой. А если вернемся, то куда?
– Еще никто не вернулся, – сказал профессор Калнин. – Я имею в виду людей…
– Неужели никаких опытов не делали? Ну, с птицами, с насекомыми?
– Есть такие предположения, – сказал осторожно Калнин. – Для этого вы должны представить себе время. Время как физическую реальность…
Но профессор не смог в тот раз развить свою идею. Через залитый вечерним теплым светом плац по траве к ним шла медсестра.
– Кто здесь будет Кора Орват? – спросила она.
– Я.
– К доктору Крелию на осмотр, – приказала медсестра.
Кора непроизвольно обратилась за поддержкой к остальным. Но никто не стал ее защищать.
– Ничего плохого не сделают, – сказал инженер Всеволод. – Всех осматривали. Такой порядок.
– Такой порядок… – вторила ему Нинеля. – Вы мне листок оставите?
– Нет, он мне нужен.
Медсестра провела Кору в административный корпус, в кабинет сизолицего Крелия, где Кора уже бывала.
Доктор был благожелательно настроен и, очевидно, в самом деле собирался Кору исследовать. Но девушку удивило его поведение: вместо того чтобы включить диагностический комплекс, должный осмотреть Кору и сделать все нужные выводы, он сам занялся ее изучением, как будто был тайным развратником, который под предлогом осмотра пользовался случаем, чтобы трогать, щипать и переворачивать пациентку. Будучи девушкой прямой, Кора спросила доктора:
– Вы всех женщин так изучаете или только молодых?
– Не понимаю, – возмущенно откликнулся доктор. – Что вас смущает? Я веду обследование по стандартной программе. И будь на вашем месте старенький дедушка, я бы вел себя точно так же.
И тут Кора сделала вывод о том, что медицина в параллельном мире значительно отстала от земной: она увидела в руке доктора небольшую треугольную бритву.
– Что вы намерены делать? – спросила она дрогнувшим голосом. Воспитанная на гуманных традициях медицины двадцать первого века, которая ставит во главу угла принцип «не разрежь», Кора оказалась лицом к лицу с медициной отсталого параллельного мира, представитель которого намеревался ее резать.