На полпути в рай
Шрифт:
В тот самый момент, когда его превосходительство корпусной генерал Зармади прикупал карты и сдавал литые жетоны, стук которых был слышен даже в двух соседних комнатах, когда каждый из гостей был занят своим делом и готовил новые козни и интриги, советник американского посольства по делам иранских племён усиленно старался избавиться от господина Дельбана, весьма уважаемого депутата парламента и редактора уникальной, необыкновенно иллюстрированной, этической, литературной, религиозной и социальной газеты «Шемиране Мосаввар», а также директора зрелищного предприятия «Шемиран», поистине заслуживающего посещения. Но, увы, старания его были бесплодны. Это порождение тегеранской политики было
Господин редактор в синем полосатом костюме «круа— не», с пёстрым галстуком в красную и ярко-зелёную полоску, с чёрными напомаженными и прилизанными волосами, стоял против господина советника и своим нудным, слащавым голосом, которым он, казалось, всегда назойливо старался влезть в душу каждого, вёл бесконечный и бессмысленный разговор.
Мистер Духр понимал, что его собеседник слишком уважаем и слишком близок к сильным мира сего, чтобы от него можно было отделаться, не обеспечив ему по крайней мере часовую аудиенцию у мистера Дугласа, известного американского альпиниста, который ежегодно приезжает в Иран для совершения восхождений на вершины Демавенда, Арарата, Сеханда, Савалана, а иногда даже и Бахтиярских гор, но до сих пор не поднялся ещё никуда, кроме вершин лестниц тегеранских дворцов. Но вся беда заключалась в том, что мистер Дуглас сам лично обратился в те места, куда он должен был обратиться, и сговорился на своём красноречивом английском языке с теми, для сговора с которыми он приехал, и поэтому не нуждался в посреднике.
Мистеру Духру было известно, что этот симпатичный юноша с красивыми глазами и бровями, являющийся в настоящее время наилучшей отмычкой к дневным и ночным замкам Тегерана, с того самого дня, как он начал свою карьеру в Исфахане с должности курьера в учреждении, которым он теперь руководит, всегда был любимчиком какого-нибудь влиятельного лица и самым способным его учеником в политических делах. Мистер Духр был прекрасно осведомлён, что этот молодой человек — самый бесстрашный и самый наглый воротила во всех делах, будь то сцена театра, трибуна парламента или какая— либо другая арена, куда не имеют доступа даже ближайшие друзья самого пророка. Однако мистер Духр опасался, что мистер Дуглас больше не нуждается в посреднике. Если теперь прибегнуть к помощи посредников, они, чего доброго, ещё расстроят всё дело или противная сторона, решив, что мистер Дуглас посылкой посредника хочет увильнуть от сделки, сама откажется от неё. Поэтому и коммерческая и политическая целесообразность диктуют, чтобы он не попадался в эту ловушку. Однако мистер Духр боялся, что, несмотря на врождённое и благоприобретённое умение лгать, он не сможет соврать так, чтобы его словам поверил этот уважаемый депутат меджлиса, который на протяжении многих лет на театральной сцене, на страницах газеты, в меджлисе и в интимном кругу друзей сам ловко обманывает других.
Короче, ему ничего не оставалось, кроме как продолжать этот бесконечный нудный разговор о позавчерашней речи господина депутата меджлиса, о его статье в одном из последних номеров газеты, о премьере спектакля, где господин депутат исполняет роль карманщика, и ждать, пока господь бог не пошлёт ему избавителя или же ему самому не удастся мимикой и жестами привлечь внимание кого-либо из сотни гостей, находящихся в гостиной, и тот, проявив политическое чутьё, избавит его от этого, всеобщего любимчика.
Наконец появился проблеск надежды. Этот ниспосланный небесами проблеск пока ещё маячил где-то вдали. Господин доктор Али Акбар Дипломаси — всемирно известный учёный,
Мистер Духр сразу понял, что никто, кроме этого философа, который столько повидал на своём веку, побывал во всех частях света, ездил и в Европу и в Америку, прочитал даже несколько книг и выдержал тысячу испытаний в различных делах, требующих большой ловкости, а также стал благодаря своему знатному имени одним из ведущих политических деятелей, не избавит его от цепких лап господина редактора. Конечно же, только господин доктор Али Акбар Дипломаси, этот, с позволения сказать, и учёный, и литератор, и артист, разбирается во всех областях политики, журналистики и театра, в том, о чём сейчас болтает уважаемый редактор.
Да и кому же, как не ему, доктору Дипломаси, знать, что такое журнальная статья, театр и хорошо произнесённая речь? Разве в этих вопросах понимает что-нибудь косноязычный доктор Тейэби, или бестолковый Алак Бедани, или неотёсанный Джавал Аммамеи, которому непрерывное курение и болтовня о высоких материях не дают возможности заниматься каким-либо другим делом?
Как только эти два доктора-политикана приблизились к мистеру Духру, он на своём весьма оригинальном персидском говоре, изобретённом покойным доктором Журденом, который в течение пятидесяти лет произносил на нём проповеди в церкви евангелистов, обратился к господину ректору университета и сказал:
— Кашподин доктор, фи шитали штатью кашподина редактора в журнале «Шемиране Мосаввар»?
— Какую статью вы изволите иметь в виду?
— Штатью «За штальным занавешом».
— Ну, конечно! Разве найдётся хоть один человек, который бы её не прочитал?
— Какофо мнение фашего префошходительштва?
— О, это в самом деле шедевр!
— Расфе фы ф академии наук не предлошили предштавить её к премии? Не думаете ли фы, что кашподин доштоин того, чтобы ему пришфоили зфание почётного доктора литературы?
Тут господин доктор Али Акбар Дипломаси со свойственным ему коварством, благодаря которому он всегда одним выстрелом убивал сразу двух зайцев и даже во время шутки стремился уколоть и живого и мёртвого, весь мир и всё человечество, не удержался и с лицемерной улыбкой, как бы шутя, сказал:
— Нам нет необходимости делать это. Он может, как и другие, в особенности некоторые его коллеги журналисты, которые именуют себя докторами, сам назваться доктором. Ведь он же им ни в чём не уступает.
— Ей-боху, я не иранец, но от фсех иранцев я шлышал, што они полушают ишклюшительное нашлаждение от чтения этой штатьи.
Господин Дельбан, уважаемый депутат от города Хал— хала, редактор журнала «Шемиране Мосаввар» и директор зрелищного предприятия «Шемираи», прищурив глаза, сказал:
— Помилуйте, мистер Духр.
— Нет, не подумайте, што это комплимент, я гофорю истинную прафду. Фы знаете, мы, американцы, никогда не лжём.
Господин доктор Али Акбар Дипломаси снова с коварной улыбкой сказал: