На полынных полях
Шрифт:
Болотникову приходилось видеть, как после первого убийства, совершённого собственными руками, человека выворачивает наизнанку мучительным приступом рвоты: даже плоть реагирует на убийство себе подобного, как на нечто чуждое и неприемлемое, но самый страшный яд проникает при этом в душу, а в неё два пальца не засунешь…
Почти неделю в столице он изучал различные маршруты городского транспорта от двух своих убежищ к центру, к пригородным электричкам и к аэропортам, проехал по некоторым маршрутам на такси.
У него не было оснований сомневаться в
В это время уличные телефоны-автоматы в столице стали почему-то принадлежать разным компаниям, и карточки одних не подходили к другим, а потому Болотников ещё в первую поездку накупил их себе целую колоду.
Для решающего звонка он выбрал один из таксофонов на людной Комсомольской площади. Игорю назначили встречу на следующий день у центрального входа в Павелецкий вокзал…
Когда на конспиративной квартире раздался телефонный звонок, Свергунов был на месте и ответил звонившему точно по инструкциям из пакета.
Брать Баши сходу Анубис ему запретил настрого:
– Он должен вывести нас на свой тайник, а потому – только пасти: плотно, круглосуточно и докладывать мне о каждом его шаге…
Сам Анубис тем временем был уже в Болгарии, где следовало искать человека из генеральского списка, который значился там под псевдонимом «Купец»…
Долгожданный контакт занял всего пару минут: из привокзальной толпы к Болотникову подошел какой-то человек, они обменялись условными приветствиями, договорились о новой встрече и разошлись.
Всё вроде было по инструкции, но Болотников почему-то ощутил внутри сквознячок необъяснимой тревоги, насторожился и решил перепровериться. Он спустился в метро и сел в первый же поезд в сторону центра.
Окна в вагонах подземки работают, как зеркала: можно отвернуться от своих попутчиков, но при этом подробно рассмотреть каждого из них, не привлекая внимания.
Пассажиров, к счастью, оказалось мало, и Болотникову удалось зафиксировать всех, кто мог бы походить на отправленного за ним «топтуна». Он сразу исключил людей в яркой одежде и всех, чья внешность по любой причине бросалась в глаза, зато не ускользнули от внимания двое обыкновенных с виду парней, вошедших в вагон вслед за ним в разные двери.
Пришлось использовать старый, но очень эффективный трюк с автоматическими дверями: когда они уже закрывались на Тверской, Болотников неожиданно шагнул на платформу. Один из отмеченных им парней тоже дёрнулся к выходу, но не успел – поезд тронулся.
Игорь понял, что всё уже идёт не так, как планировал Растопчин. За ним установили слежку, а это не входило в правила игры. Старик особо предупреждал: при любом несоответствии условленному порядку встречи – немедленно уходить.
Игорь ещё часа полтора провёл в метро, произвольно пересаживаясь с линии на линию. Больше за спиной он никого не заметил, но ситуация всё
Когда он вышел на поверхность, над городом уже сгущались сумерки. Наступил час пик, и Болотников растворился в толпе людей, возвращавшихся с работы.
Отсидевшись в одной из квартир несколько дней, Игорь вылетел в Киргизстан, к Шерали Курбанову. Он подумал, что вряд ли кому придёт в голову его там искать…
Оказавшись в Варне, Анубис действовал, как всегда, быстро и решительно, не теряя ни дня, ни часа.
Испуганный неожиданным телефонным звонком Купец встретил гостей в приморском кабачке, где он по давней привычке, если выдавался свободный вечер, неторопливо выпивал терпкую кружку красного вина.
Человек в очках с квадратными линзами, чем-то похожий на доктора, говорил с ним кратко, но очень убедительно. Он, безусловно, был посвящён в тему. Зорянович внимательно его выслушал и кивнул головой. Зная, что творится в России, и что там сделали с недавно могущественным КГБ, он решил, что отнекиваться или становиться в какую-то позу – глупо и крайне опасно.
По фотографии, сделанной у Павелецкого вокзала, Бранко подтвердил личность руководителя группы «Белого каравана».
– Да, это – Баши, но я реально не знаю, где теперь его искать, как не знал и раньше, – заявил Зорянович, ощущая внутри острый страх под холодным взглядом своего собеседника. – Это нормально, ведь Растопчин имел огромный опыт в конспирации. И про Толмача тоже могу лишь сказать, что с самого начала операции он постоянно находился в Афганистане на приёмке и отгрузке товара…
Далее Зорянович заявил, что готов восстановить известные только ему связи и каналы поставки героина на Запад через Косово. Эти связи были для него и неким шансом остаться в живых: опытные гости знали, насколько подозрительно и неохотно в среде наркоторговцев воспринимаются новые персонажи, а старые отлаженные каналы могут быть весьма полезны.
– Но первая и главная твоя задача – помочь нам разыскать Баши, готовься – полетишь в Россию! – распорядился Анубис.
Вознаграждение Бранко пообещали весьма щедрое и, по достоинству оценив уже полученную информацию, выдали небольшой аванс, чтобы бывший агент коммунистической разведки мог себя слегка побаловать в условиях капитализма.
– Должен предупредить, – произнёс на прощание Анубис, – если мне сообщат, что после нашей встречи ты вдруг начал прятать свою семью, это будет непростительная глупость с очень неприятными для твоих близких последствиями…
Выйдя из ресторана, Анубис позвонил Элгазы Юнусбекову. Спустя час, вопрос о Толмаче прозвучал на наречии пуштунов из массивной трубки старого спутникового телефона, подаренного когда-то американцами одному из местных вождей.
Ещё через двое суток, когда Анубис уже успел вернуться в Москву, ему сообщили, где вероятнее всего можно найти нужного ему человека.