На пороге Будущего
Шрифт:
Женя заставила себя встать и пойти в ванную. Здесь были все удобства, и мыло — правда, коричневое и без запаха, — и деревянная зубная щетка, и зубной порошок — судя по ярко-желтому цвету, сделанный из цветочной пыльцы. Сарафан помялся за ночь. Придется попросить у хозяйки какую-нибудь одежду, хотя вряд ли Жене подойдет хоть что-то из ее вещей — Сериада была почти на голову ниже и чуть полнее.
Вернувшись в свою спальню, Евгения обнаружила, что служанки уже убрали постель и разложили на ней платья и белье.
— Это все — мне?
Сериада поняла и кивнула.
— Надеюсь, тебе понравится!
Она с облегчением вздохнула, увидев, как олуди оглядывается в поисках зеркала.
Женя присела на край кровати и перебирала нижнее белье. В нем не было ничего от функционального минимализма, к которому она привыкла,
Пока она охорашивалась перед зеркалом, примеряя обновки и потешаясь над своим непривычным видом, служанка вкатила в комнату круглый столик с завтраком. Здесь были разные фрукты, среди которых Евгения узнала только яблоки и персики, ореховые пирожные, сыр, яйца — явно не куриные, — горячие травяные настои и чистая вода. Жуя яблоко, Женя с куда меньшим удовольствием разглядывала предложенные ей платья. Здешняя одежда еще вчера привела ее в отчаяние. Глядя на Сериаду и ее прислужниц, гостья думала: трудно вообразить что-либо более подходящее для того, чтобы испортить самую красивую фигуру. Тяжелые и пышные складчатые юбки, объемные, перехваченные широким поясом блузы и наглухо закрытые, длинные в пол, расширяющиеся книзу платья без талии шились из плотных ярких тканей и обильно украшались вышивкой. Эти балахоны требовали соответствующих украшений — очень крупных, даже грубых. Немного облегчала силуэт обувь на толстой платформе. Впрочем, высота пятки не превышала четырех-пяти сантиметров, а каблуки она пока видала только на мужских сапогах.
— Нужно одеваться, Евгения. Выбирай, что тебе больше нравится? — спросила Сериада.
На белье надевалось облегающее нижнее платье из отбеленного льна. Потом Евгения покорно подняла руки, и девушки обрядили ее в верхнее платье из блестящей темно-синей парчи с длинными узкими рукавами, зато без малейших намеков на вытачки в талии. Застегнули на спине полтора десятка мелких пуговиц и предложили на выбор насколько пар красивых и удобных туфель. Покончив с туалетом гостьи, Сериада показала ей ларец с драгоценностями. Но с Евгении было уже довольно. Она твердо решила разобраться, куда попала и чего от нее ждут. Для этого она видела только один путь: выучить язык и задавать вопросы. Трудности на этом пути, с которыми она столкнулась вчера, сегодня ее не пугали.
— Мали! — вспомнила она. — Мали Машад!
— Он здесь, — кивнула Сериада. — Он давно ждет тебя.
Она отвела Женю в зал, ставший вчера классной комнатой. У огромного стола, на котором выстроились аккуратные стопки книг и бумаг, стоял Мали Машад — вчерашний учитель. Мали был одним из лучших в столице преподавателей грамоты и истории. Терпеливый и невозмутимый, он так же, как его ученица, был настроен добиться успеха.
Первая сложность обнаружилась сразу. К своему изумлению Евгения узнала, что письменность иантийцев не имеет фонетической основы, как у европейских языков. Здешнее письмо, идеографическое или иероглифическое — она даже не знала точно, как его охарактеризовать, — сразу поставило ее в тупик. Лишь много позже она сумела в полной мере оценить его достоинства. По всей Матагальпе народы говорили на разных языках, но их объединяла общая письменность, поскольку большая часть знаков обозначала одни и те же понятия, вне зависимости от языка, на котором их произносили. Были и другие знаки для обозначения отдельных слогов, звуков, приставок и суффиксов, а система чисел и вовсе копировала арабскую, разве что цифры выглядели по-другому.
Но пока Евгения растерянно глядела на круглые значки, похожие на фантастические смайлики. Было ясно, что, возьмись она сейчас за их изучение, и процесс учебы затянется на годы. А ей нужно было говорить, говорить уже сегодня, сейчас! Она объяснила это Мали, и они пришли к решению оставить чтение на потом.
Повторяя за Мали чужие слова: «Стол. Стул. Я сижу. Ты сидишь», — Женя думала о своем. Продолжая говорить, учитель потянулся за бумагой, взглянул на гостью и смущенно умолк. Она сосредоточенно смотрела в его лицо, но не слушала.
«Все же нужно рассуждать здраво. Путешествия во времени и пространстве — сказки! Должно быть более простое объяснение тому, что со мной случилось. Может быть…
В который раз за это утро Женя обвела глазами комнату, пытаясь найти предметы, которые могли бы иметь отношение к ее обычной жизни. На стенах из цветного кирпича — пастельных оттенков ковры с едва заметным рисунком, потолок разрисован причудливыми цветами, в которых прячутся птицы. Краски неяркие, нежные — видно, Сериада сама их подбирала. Дневной свет проникает в комнату сквозь узкие и высокие окна, расположенные по три: три ближе к двери, три у противоположной стены. Тяжелые, вросшие в пол шкафы и сундуки сплошь покрыты затейливой резьбой. На столиках красуются масляные лампы самых разных форм и размеров. Сейчас они не горят, но Женя чувствует тонкий аромат налитого в них масла. Она хочет найти в комнате предметы из пластика, но их нет — только керамика, дерево и металл. Кресло, на котором она сидит, покрыто шкурой незнакомого зверя, нежно-кремового цвета с темными подпалинами. Она протягивает руку и трогает отворот верхней одежды Мали, мнет ткань в пальцах. Стопроцентная шерсть, уж в этом она разбирается! Как назвать эту одежду? Камзол? Сюртук? Кафтан? Ни на что не похоже, даже не понять, как скроено. Она поднимает взгляд на его лицо, оглядывается на притихшую в уголке Сериаду и несколько минут переводит глаза с одного на другую. Они не русские, сразу видно, и вряд ли относятся к народам, населяющим Россию. И не немцы, не китайцы, не евреи… Отличие не в чертах лиц, а в их выражении. Женя не может найти слов, чтобы объяснить это даже самой себе. Перед нею люди, выросшие в другой реальности. Совершенно ясно, что ни Сериада, ни Мали никогда не проводили время за компьютером, не смеялись над «Томом и Джерри» и не жевали попкорн в кинотеатре. Невозможно представить их ставящими контейнер с едой в микроволновку или садящимися за руль автомобиля. Не догадаться, о чем они думают, потому что они думают не так, как она.
Хорошо, говорит она себе, можно обустроить целый дом и даже целый замок в средневековом стиле, собрать множество вещей, сделанных под старину… Можно подобрать актеров, способных создать убедительный образ. Можно даже устроить так, чтобы все эти актеры относились к нации, говорящей на языке, которого она, Женя, никогда не слышала. Но как быть с ее вчерашней поездкой по городу? Она видела тысячи людей, кричащих приветствия на этом же языке! Тысячи мужчин в камзолах, женщин в длинных платьях и детей в цветастых, ни на что не похожих одеждах! Не дороговат ли спектакль?..
Женя начала злиться — сколько на неизвестных шутников, столько и на себя. Пока ее мозг упрямо искал решение, рука привычно скользила по бумаге. Она не замечала устремленного на нее взгляда учителя, а если б и заметила, не поняла бы, что он выражает. В ее мире благоговение не встречается.
«Даже если это все — спектакль, что все-таки сомнительно, это не дает ответа на другой вопрос: как из летнего вечера я мгновенно перенеслась в осенний день?» Может ли быть, чтобы почти сутки выпали из ее памяти? Теоретически такое возможно, но даже в южном полушарии сейчас зима, а не осень! На какой широте в июле льет дождь и опадают пожелтевшие листья?..
Она вскочила так резко, что учитель вздрогнул всем телом, а Сериада вскрикнула. Подбежала к окну, дернула в сторону ажурную занавеску и прижалась лбом к стеклу. За окном почти ничего не было видно: только глухая стена ближайшего дома в подтеках дождя и притулившийся к ней дрожащий куст, на котором еще держалось несколько мелких красных листьев. Она чувствовала, как голова идет кругом. Вернулась за стол, вперила взгляд в испуганное лицо девушки. Та сложила руки, будто умоляя о чем-то.
Вспомнилось, что совсем рядом — океан. Она закрыла глаза, представляя карту мира. Южное полушарие, северное побережье… Город из дерева и камня, светлокожие и темноволосые люди… Бразилия? Австралия? Какие-то острова? Бессмыслица. Нет, сегодня ей эту загадку не разрешить, если только ее хозяева не захотят сами все рассказать. Но делать что-то надо! А что, если сбежать из замка, задумалась Женя. Если замок — часть розыгрыша, то за его пределами она встретит людей, говорящих на нормальном языке. Они объяснят, где она находится и как вернуться домой. Но смогут ли они объяснить, как она сюда попала?