На пороге империи
Шрифт:
– У меня к тебе другое предложение. Левонтий общается по службе с проезжими купцами. Те иногда его просят дать охрану до пункта следования, ведь при воеводе не запрещено иметь отряды платных охранников. Честные и ловкие ребята. Заработанные деньги делят между собой, а часть отдают в Приказную избу. По просьбе Левонтия такой отряд я сейчас тоже собираю. Готов тебя взять к себе.
– Не могу, дядька Севастьян, говорю же, по большой нужде надобно далее ехать. Лучше скажи, в том старом доме твоего сродственника для меня местечка не сыщется, всего-то на две ночи. Да коня нужно на отдых пристроить.
–
Левонтий красивый мужик с кудрявыми русыми волосами, аккуратной бородкой и широченными плечами тянул лет на сорок не более. А белозубая улыбка и искрящиеся при этом зеленые глаза делали его еще моложе. Начал он обстоятельно расспрашивать Тихона о его жизни. Пришлось соврать, что он самый настоящий Иван Смыков, знакомый дядьки Севастьяна по столярным делам на Москве. В городе Ржеве оказался проездом, следует в местечко Кунья, где местный барин, с тут же придуманной фамилией, задумал открыть мастерскую. Похоже Левонтию рекомендации Севастьяна оказалось достаточно и, после сказанного Тихоном, не вдавался в другие подробности. Он разрешил проживание в своем старом доме. Тут же предложил всем вместе похлебать ухи у местного трактирщика, тем более время приближалось к полудню.
За едой Левонтий пожаловался, что московский купец Побединский развернул в городе бурную деятельность. Установил контакты с купцами старообрядцами, выкупил у них на правом берегу Волги большие площади. Намерен там построить каменные склады, зернохранилище и жилые дома. Разворачивает строительство пристани и причалов, должен пригнать свои речные суда. Тут же Левонтий поинтересовался, чем же в Москве знаменит Побединский, что о нем московский народ судачит. Севастьян подтвердил то, что этот купец в столице личность известная. Более ничего о нем он не знал. Тогда в разговор вступил Тихон:
– Купец он знатный, но человек худой. Не терпит тех, кто с ним пытается соперничать, избавляется от таких любыми способами, вплоть до душегубства. Для этого у него на подкормке имеются ватаги татей. Сказывают, будто Побединский участвует в выборах атаманов. С помощью воров он любые вопросы решает.
– Вот здесь ты, Иван, – подхватил Левонтий, – прав. Охраной стройки у него ведают такие рожи, что кошель отдашь без всяких угроз.
– Выходит, что, обосновавшись здесь, он начнет всем командовать и купцов проезжих обложит данью. За ним такое водится, – как предупреждение выдал Тихон.
– Что же делать? Ведь все бумаги на стройку у него выправлены.
– Могу подсказать, – уверенно заявил Коробков-Смыков.
– Мал ты еще для таких советов, – засомневался Севастьян, – итак хорошо помог своим сказом!
Тихон, не обращая внимания на слова старого стрельца, продолжил:
– Ваше право, господин Левонтий, даже не право, а обязанность вести учет всех новых людей, обосновавшихся в городе. Пока сам Алексей Алексеевич в Москве, берите с собой пару толковых ребят и идите на стройку. Пусть каждый пришлый предъявит личный документ.
– И что? – не мог взят в толк Левонтий, не понимал к чему ведет парень.
– Ребята пусть замечают отличительные отметины
– Для чего это надобно?
– Потом не поленись, уверен, воевода тебя поддержит, езжай в Москву в Разбойный приказ.
– Ну и..?
– Там сверь свой список с листами по розыску татей. Уверен, пару – тройку личностей отыщешь.
– Ну ты гусь, Иван, – удивился Севастьян.
– Уверен, вернешься с караульной командой Разбойного приказа.
Наступила тишина. Левонтий запустил свою пятерню в кудри, поводил ею по голове и заулыбался.
– С хорошим человеком, ты меня, Севастьян, познакомил. Ты, Иван, живи в моем доме хоть всю жизнь. Потом, зачем тебе какая-то Кунья? Оставайся во Ржеве, должность тебе при воеводе подберем, невесту сыщем, свой дом поставить поможем.
– Спасибо, господин Левонтий, но я не могу подводить людей.
Глава одиннадцатая
Купеческий обоз уходил утром другого дня до Великих Лук под охраной нанятого воеводой отряда. Ехать в составе целой группы намного веселее, чем одному глотать дорожную пыль.
– Вы знакомьтесь, а я побегу в Приказную избу, на подходе поезд Посольского приказа из Москвы, – скороговоркой сказал Левонтий и умчался прочь.
Говорить особо было не о чем. Впереди версты пути и время, в течение которого можно не только наговориться всласть, но и надоесть друг другу. Командир предложил встретиться утром у Приказной избы. Тихон, опасаясь встречи со знакомыми стрельцами из посольства, предложил встретиться на выезде из Ржева.
Купеческий обоз оказался большим. Шесть подвод с товаром, два возка с людьми, не считая охраны. Командир тоже находился в седле и не возражал, чтобы Тихон встал к нему в пару. Они поехали впереди, за ними потянулся весь поезд. Сзади поезда везли малую пушку.
Первые несколько часов молчали, потом командир разговорился, сначала о своей личной жизни, о жене, о детях, потом поведал как оказался в отряде охранников. Служил он пушкарем в Ржевской крепости. До этого пришлось повоевать с турками. За войну прошел огонь и воду, остался цел и невредим. В мирной жизни во время учебных стрельб пушку разорвало. То ли заряду по недогляду переложили, то ли ствол был с изъяном, но громыхнуло так, что двое пушкарей погибли, а командиру разворотило весь правый бок. Лекарь немец долго возился с раной, даже нитками зашивал. Только главная беда приключилась потом. Стали расследовать взрыв и получалось, что все произошло по вине командира.
– Хотели меня судить, но вмешался комендант крепости. Наложили штраф за разрушенное орудие и велели уходить со службы. Оказался будто на чужбине, кругом знакомые и друзья, а помочь некому. Уже с семьей начали голодать, но к счастью Левонтию потребовался командир.
Тихон уже продумал, что ему соврать про себя, но впереди поперек дороги он увидел телегу без одного колеса.
– Командир, прикажи обозам встать и не приближаться к той телеге.
– Да, ладно, видишь на ней мешки лежат! Колесо сломалось и хозяин, видать, за подмогой поскакал.