На пороге любви
Шрифт:
Он вылетел из гостиной и исчез в своей спальне, так хлопнув дверью, что задрожали стены. Китти была потрясена. Крис и раньше выходил из себя, но таким она видела его в первый раз.
Конечно, с горечью подумала Китти, она и не ожидала, что это будет легко. Но она не могла и предположить, что все будет хуже, чем в тот день, когда ушел Джон, или в день, когда уехали ее родители. В конце концов, эти люди были не случайные знакомые, а его близкие. Его семья.
«А Юджин не был?» — спросил ее внутренний голос. Конечно, между Юджином и Крисом не было кровного родства, но были узы покрепче. Они
Китти переоделась и отправилась на кухню, стараясь не думать о сыне. Она могла пойти и поговорить с ним, если бы это принесло какую-нибудь пользу, но сейчас ему лучше справиться со всем самому. Когда он успокоится и выплачется, они смогут поговорить. Тогда он поймет.
Китти приготовила жареного цыпленка, картофельное пюре с подливкой и бобы — все, что любил Крис. Вопреки заведенному порядку, она решила пообедать не в столовой, а в гостиной. Крис обожал есть, сидя перед телевизором, но она редко позволяла ему это. Может быть, эта уступка поднимет ему настроение.
Китти подошла к двери и громко постучала:
— Крис, обед готов.
Ответа долго не было, потом дверь медленно открылась. Мальчик стоял на пороге, опустив покрасневшие от слез глаза. Его щеки были все еще мокрыми.
— Поедим сегодня в гостиной, хорошо?
Китти изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал не заискивающе, но чувствовала, что это ей не удается. Крис прошел в гостиную и сел рядом с ней, но едва притронулся к еде и ни разу не взглянул на телевизор, хотя показывали его любимую передачу. Через некоторое время он поднялся и, не глядя на мать, спросил:
— Можно, я пойду?
— Ты же почти ничего не съел.
— Я больше не хочу.
— Что ж, иди…
Китти проводила его взглядом, потом унесла на кухню почти нетронутый обед. Она тоже была не голодна.
— Что с тобой происходит?
Юджин и Макс Стэнли служили вместе уже два с половиной года и за это время стали друзьями. Но дружить с людьми, с которыми вместе работаешь, не всегда удобно, хмуро подумал Юджин. Слишком часто они забывали о своих служебных отношениях и лезли не в свое дело.
— Ты был связан с этой школьной затеей с самого начала, даже заставлял в ней участвовать тех, кто не хотел. А сейчас ты умываешь руки. Почему?
— Я вчера был занят. У меня не было времени.
— Так занят, что забыл о парнишке, который ждал тебя и жутко огорчился, когда ты не пришел?
— Тебя это не касается, сержант, — холодно сказал Юджин.
— Касается, потому что мальчик обошел всех солдат, спрашивая, почему ты не пришел и не передал ли ты ему записку. Что с тобой? Я понимаю, что ты переживаешь из-за разбившегося самолета, хотя я уверен, что твоей вины здесь нет. Разве такая уж редкость — авария испытательного образца? Во всяком случае, нельзя срывать свое беспокойство на других.
Во время этого разговора Юджин смотрел в окно, но при последних словах перевел взгляд на Макса.
— Мать
— Но почему?
Вздохнув, Юджин рассказал другу все, точнее, почти все. Он не рассказал ему о своем первом и последнем свидании с Китти, не рассказал, что дни после его расставания с ней и Крисом стали едва ли не самыми тяжелыми днями в его жизни; не рассказал, что полюбил Криса… и его мать.
— Когда я первый раз пришел в школу, я вообще относился к этому не слишком серьезно. Но Крис… Черт, ты помнишь каким он был. Он совершенно не контактировал с одноклассниками, у него постоянно были неприятности, он был таким несчастным.
— И ты решил помочь ему… Но, может быть, ты зашел слишком далеко?
— Китти думает именно так.
— А ты?
Юджин задумался, а потом покачал головой.
— Нет, не думаю.
Он по-прежнему считал, что Китти была неправа, по-прежнему верил, что нужен Крису, и уж точно знал, что Крис нужен ему.
— Теперь я понимаю, как должен чувствовать себя отец после развода, когда осознает, что может видеть детей только по воскресеньям. А у меня нет даже такого права, ведь Крис мне не сын…
— Жаль, что тебе не удалось поладить с матерью так же, как с сыном, — сочувственно сказал Макс, вставая. — Ты мог бы жениться на ней, усыновить ребенка и все было бы великолепно. — Затем, задумавшись над своими же словами, он неожиданно изрек: — С другой стороны, если вспомнить мою женитьбу, то, может быть, это и к лучшему, что так все получилось.
Юджин не вытерпел:
— Насчет твоей женитьбы могу сказать только то, что твоя жена заслуживает лучшего мужа. — Юджин сложил рапорты, которые просматривал, и хмуро сказал Максу: — Ну все, сержант. Давай работать.
Но сам Юджин работать не мог: из головы не выходил Крис. Как мальчик воспринял их разлуку? И поделом будет Китти, если Крис вновь примется в школе за старое, подумал Юджин, и тут же ему стало стыдно за эту мысль. Если даже Китти и неправа, она поступила так из лучших побуждений, ради сына.
«Жаль, что тебе не удалось поладить с матерью так же, как с сыном», — всплыли в памяти слова Макса. Он прав, черт возьми! Тогда бы ему не пришлось последние четыре дня проводить в одиночестве, а ночью лежать с открытыми глазами, мучаясь, что все потеряно, жизнь разбита за несколько недель, хотя могло быть совсем иначе, и он не смог убедить Китти поверить ему. И тогда мальчик не чувствовал бы себя таким несчастным, а Китти… Китти научилась бы доверять ему и не отвергла бы его любовь, а может быть, смогла бы и сама полюбить его.
Китти надеялась, что Крис постепенно успокоится, но медленно протянулось несколько дней, и ей пришлось признать, что она была настроена слишком оптимистично. Суббота и воскресенье прошли, правда, относительно спокойно. Но приближался вторник, и у Китти сжалось сердце при мысли о том, как будет страдать ее сын, потому что в этот день в школе снова будут служащие базы, а Юджин не придет.
В пятницу Крис встретил ее после уроков весь в слезах и с запиской от учителя. В ней мисс Уилсон ставила Китти в известность, что Крис вновь принялся за старое, и интересовалась, все ли в порядке у них дома.