На пороге Тьмы

Круз Андрей

Секретка как секретка, небольшой архив. Деревянные полки, под окошком выдачи стол делопроизводителя. Еще один стол стоит под окном, мы на него и шагали. Иван, не обращая уже внимания ни на что, схватил какой-то толстенный журнал со стола и начал его быстро листать, пробегая пальцем по каждой странице.

– Знаешь хоть что ищешь? – спросил я невзначай.

Не особо вслушиваясь, он кивнул, занятый своими мыслями. Ага, спасибо за разъяснение, теперь я знаю, что мы тут по конкретному делу. И еще знаю, что Милославский хочет как можно больше сузить круг тех людей,

кто в курсе. Пока это и не плохо, может быть, но как знать, как оно дальше повернется? Оно ведь как бывает: когда очень мало людей знает о чем-то очень тайном, то проще всего гарантировать сохранение этой самой тайны… все правильно, именно таким образом. Можно при исполнении погибнуть, а можно и от несчастного случая. Я как бы далек от того, чтобы идеализировать местные нравы, начал уже понимать, как дела делаются в Отстойнике – как и везде.

Но угроза появится не сейчас, это точно, иначе взяли бы первых попавшихся, не нас. Мы зачем-то еще нужны, не зря же Милославский мою связь с открытым каналом обнаружил, так что его опасаться рано. Но ввиду иметь будем, потому что играют с нами втемную.

* * *

Иван копался в бумагах уже больше часа, не отвлекаясь ни на секунду. Судя по всему, искал он что-то конкретное, но как оно точно называется, не знал. Поэтому время от времени начинал бегать вдоль полок в поисках какой-то папки, находил ее, листал, что-то читал, а потом с разочарованным вздохом откладывал и снова брался за журнал.

Мы с Федькой сидели за подоконником, наблюдая за подступами, и чем дальше, тем больше нервничая. Рано или поздно твари здесь появятся, и пусть бы это было позже того, как мы завершим свои дела. Вон она, наша «жужа» стоит, «коломбина», один прыжок, и мы в ее таком уютном, таком гостеприимном и таком с виду безопасном бронированном нутре. А дальше полный ход и прямой путь до самой Фермы, которая отсюда тоже выглядит удивительно притягательно.

Федька был мрачен, потому что надеялся добраться до оружейной комнаты, а тут такой облом вышел.

– Во всех райотделах десятка по три автоматов было, это прикинь сколько денег, – тихо возмущался он. – А ведь наверняка все эти уроды синерожие загребли, адаптанты, мать их грелка. Блин, да каждый ППШ мог бы за пятьсот уйти, прикинь? Это вообще без вопросов, город бы отбашлял!

– А чего, у города своих не хватает? – немного удивился я.

– У города хватает, но это же по-любому капитал, – объяснил Федька. – На склад ляжет, вроде как благосостояние города повысит, оружие всегда в цене. Да и логика простая – купишь сам хороший ствол, меньше вероятность того, что его купит тот, кому лучше не давать.

– Это точно, – согласился я. – Но это все мечты и сны, теперь-то чего рыдать? Ушло и ушло, вернемся и сгоняем…, – я осекся, оглянувшись на возившегося с бумагами Ивана, затем сказал: – … сам все знаешь, не пропадем, в общем.

– Да это понятно, но жаба зверь такой, ты в курсе, – усмехнулся он. – С ней договариваться сложно. Вань, долго еще?

Иван поднял голову от журнала,

пожал плечами, ответил:

– А я знаю? Начать и кончить. Пока не нашел.

– А оно там вообще есть, то что ищешь? – спросил уже я.

– Должно быть, – уверенно сказал он. – Не может не быть. Но если не найду, придется в отдел милиции ехать и там шариться.

– Не, ты лучше здесь найди! – аж подскочил Федька. – Старайся давай, не отвлекайся там!

– Тебя не спросил, – буркнул Иван, возвращаясь к своим занятиям.

Федька достал портсигар, вытащил папиросу, смял в пальцах фильтр, но убрал обратно, сказав:

– Не, на хрен, еще приманю кого-нибудь на запах. Кого не надо.

– Ты бы вообще бросал, больше толку, – заметил я.

– Да хрен здесь кто бросает, – сказал Федька. – Скорее кто раньше не курил, начинает. Чего ты хочешь, по такой-то жизни…

– Ой ладно, а то оно помогает, – фыркнул я. – Если только от самой жизни и помогает, загнешься быстрее.

– Ну да, не через четыреста, а триста пятьдесят лет.

– А через пару часов не хочешь? – поинтересовался я. – Когда засаду прощелкаешь, например, из-за того, что запахов не чуешь. Если ты, курящий, будешь сидеть в засаде на меня, я тебя по вони обнаружу, у тебя после перекура дыхание вроде как набздел, не лучше. А ты меня не найдешь, у тебя этим бздыщем весь нюх забит.

– И кто меня обнаружит, – спросил Федька, причем не по делу, а просто чтобы не промолчать.

Из-за угла дома напротив вышли два человека с белесыми волосами, высокий и пониже. У обоих винтовки на сгибе руки, оба одеты в длинные брезентовые дождевики. А перед ними легкой трусцой бежала по асфальту темная тварь, как обычно смутная и непонятных очертаний, но очень напоминающая одну из тех «гончих», что гнали нас из Порфирьево, разве что поменьше. То есть выходило, что они прогуливались с темной тварью как с собакой.

– Вот они, например, – прошептал я. – Тихо!

На что я рассчитывал этим самым «Тихо!» – сказать затрудняюсь. Не на то же, что проходящие мимо адаптанты не заметят вывороченное окно, осколки стекла и прижавшуюся к стене бронемашину. Но заметили они все же не сразу. Я хорошо видел, как резко остановился высокий, словно на стену наткнувшись, как дернулся маленький, перехватив винтовку – они точно не ожидали здесь такое увидеть. А затем справа от меня гулко загрохотал пулемет, вздыбив фонтанчиками грязь вокруг адаптантов и сбивая с ног темную тварь.

Не знаю, прав ли был Федька, сразу открыв огонь. Прав, наверное, все равно они бы нас обнаружили, и было бы хуже, если бы успели сбежать. Поэтому размышлять не стал и сам потянул за спуск. Немецкий автомат завибрировал, отозвавшись сухим громким треском и выбросив короткую очередь в середину груди длинного, нелепо взмахнувшего руками и свалившегося навзничь. Маленький заметался было, но тоже упал, резко и как-то безвольно, просто ткнувшись лицом в землю и больше не шевелясь.

Темное существо уже «дымило», как они обычно делают, помирая, но еще дергалось, поэтому я всадил в него еще очередь. Все.