На пороге Тьмы
Шрифт:
— Вань, ты про Валиева ничего не узнал?
— Когда? Выходные же, — напомнил он мне. — Завтра на Ферме поболтаю, может и выясню что-нибудь. Кстати, вы с Федькой на рабочем месте появиться планируете?
— А надо? В смысле, реально надо?
— Да черт его знает, — почесал в затылке Иван. — надо бы мелькнуть по крайней мере. Мне там тоже сидеть не резон весь день, я больше с твоими вопросами еду.
— Тогда, пожалуй, я с тобой и сгоняю. Вместе поедем, вместе вернемся.
— Только не с утра, я тут отчеты дописать хочу. Часов… в двенадцать двинем, хорошо?
— Без
— Отсюда.
С утра заехали за Федькой, обнаружив его, к моему удивлению, выспавшимся и практически не похмельным, прям огурчик. Если говорить честно, то после вчерашнего его заявления про «три по сто в буфете» я как-то ожидал, что он пойдет на второй круг. Не пошел. За что ему честь и хвала.
— Куда сейчас? — спросил он, втиснувшись на заднее сиденье «кюбеля».
— На Крупу, мне отчеты надо сдать по работам и акты подписать, — ответила вместо меня Настя. — А дальше меня на аэродром закиньте и как хотите.
— Так погода опять нелетная вроде, — удивленно сказал Федька, пригнувшись и посмотрев в окошко. — Что там делать?
Снег валил уже хлопьями, покрыв тротуары и дороги уже вполне приличным слоем. Еще немного, и без чистки проезжей части не обойтись будет. Летать куда-то с такой видимостью точно не получится, метров со ста землю не разглядишь. Зато потеплело и ветра вообще не было, тишина и белизна, прямо наслаждение.
— Профилактику всякую, — ответила она, — работы хватает. С Фермы вернетесь и меня заберете оттуда.
«Кюбель» по-прежнему легко ехал по снегу и льду, вызывая у меня все больше и больше уважения. Ну надо же, такая вроде машинка… даже машиной назвать трудно, жестянка какая-то простенькая на базе гражданского «жука», даже без полного привода, а вот поди же ты… И моторчик крошечный вроде, а тянет бодро с тремя людьми в салоне. Пожалуй, что я и вправду не прогадал, махнув на него «тазик».
На Советской увидели два «студебейкера» с подвешенными спереди отвалами, сгребавших снег к тротуарам. Это хорошо, а то с такими темпами скоро все улицы завалит. Крупа, до того раздолбанная и грязная, теперь побелела. Снег на месте большого газона посередине площади лежал ровным, нетронутым слоем, а вот вокруг машины его уже размесили. «Студеры» сюда пока еще не доезжали, похоже.
— Рому навещу, — сказал Федька, направлясь вместе с нами в здание. — Перетереть кое за что надо, на будущее. Он сейчас добрый и радостный, и машина у него, и денег срубил, так что самое время.
— Кстати, «тазика» на площади не заметил, — вспомнил я.
— Стесняется пока, может, — пожал плечами Федька, придерживая входную дверь перед Настей. — Или побоялся в снег выезжать.
— Да ладно, он нормально водит, — усомнился я в такой версии. — Я же видел.
— Тогда не знаю. Может опять больным сказался, после выходных лечится.
— Это вероятней, — усмехнулся я.
На втором этаже разошлись. Мы с Настей в научный департамент отправились, откуда большинство заявок на полеты было, а Федька пошел в «Горимущество».
Как выяснилось, мне в департаменте делать нечего было, так что я оставил Настю в финчасти, а сам спустился на улицу.
— Случилось что? — спросил я сразу.
— Рома погиб, — ответил он, глубоко затянувшись папиросой.
— Как погиб?
— На хмыря нарвался, прямо у своего подъезда. Тот его в момент порвал, даже за кобуру цапнуть не успел.
— Точно?
Как-то я не очень удивился, услышав это. Чувствовал, что наши искания вызовут… что-то такое. Нет, что жертвой станет именно Рома я никак не ожидал, скорее за самого себя опасался, но вот то, что его тварь порвала — удивило. Я как-то ожидал про пулю в затылок услышать или нож в спину. Странно. Похоже, что и вправду случайность.
— Когда случилось?
— Да в тот день, когда мы виделись. Он сюда заехал после складов, покрутился, машиной похвастался, говорят, потом домой поехал. И прямо у дома попался. Да не, все точняк, говорят, — добавил Федька, явно увидев мои сомнения. — Свидетелей много и хмыря самого считай что на нем застрелили. Там с вахтером люди стояли, все с оружием, как крики услышали, так и выскочили на улицу. Хмырь Роме на спину прыгнул и так рвал. Его с трех стволов чуть в клочья не разнесли, но Рома уже все, мертвый был.
— Блин, — выругался я. — Не знаю… осторожней нам надо, вот что.
— Да я не думаю, что это из-за нас кто-то, — скептически скривил морду Федька. — Ты как не фонарщик сам, ей-богу. Как ты хмырем управлять будешь?
— Гончих вместе с адаптантами забыл? — напомнил я.
Федька немного задумался, потом головой помотал, словно отгоняя нежелательные мысли:
— Не, так не бывает. Адаптанты не люди уже давно, они сущность сменили. Но только в городе их нет и быть не может. Ну как ты с такой рожей через КПП?
— Федь, я не настаиваю, я просто… просто чувствую что-то, понял? Аккуратней нам быть надо, за спину поглядывать. Чует мое сердце, что-то мы такое зацепили, с чем до хрена неприятностей можно вытащить.
— А, это понятно, — согласился он. — Говорили за это уже, тут не спорю.
При Насте обсуждать это не стали, но над головой как плита бетонная повисла. Довезли до аэродрома, я еще и убедился, что все ее коллеги на месте, не одна здесь будет. Затем взял обещание дождаться нас в любом случае и никуда с территории аэродрома не уходить.
— Ты чего занервничал? — спросил она.
— Да так… случилось кое-что. Не напрямую с нами связано, но… в общем, ты без оружия никуда, понятно? И с оружием никуда.
— Хорошо, — вполне серьезно ответила она и приподнявшись на цыпочки, поцеловала меня в губы. — За меня не волнуйся, я не ребенок.
— Постараюсь, — поцеловал я ее в ответ.
Нет, не ребенок. И к риску привыкла, так что лишних проблем себе искать не будет. Но когда меня рядом нет — все равно волнуюсь. И знаю, что чем дальше, тем хуже будет, потому что мы действительно задели что-то большое, черное и очень грязное. И всю эту грязь и все это зло развели здесь люди, живые люди, которые где-то здесь, рядом, и которые не хотят, чтобы их паскудные секреты не вышли на всеобщее обозрение. Можно бы и не лезть, но… но у нас есть цель.