На пороге Тьмы
Шрифт:
Кстати, на кораблях здесь народ вообще живет, достаточно сейчас на палубу выйти и оглянуться. Весь город в общагах ютится или таких конурах, как мы с Настей снимаем, так что ни в чем не проигрывают. Да и с топливом в городе проблемы нет, достаточно одно его название вспомнить. Вон, на рынке контора есть, например, плати деньги и тебе хоть тонну угля привезут, хоть десять. А там еще целый трюм, сваливай — не хочу.
Иван поднялся из кубрика уже одетым и вооруженным. Спросил:
— На чем едем?
— На казенной, и ты едешь один.
— С чего это? — напрягся Иван, явно
— Вань, дела появились.
— Это какие?
— Вечером заеду и расскажу. Ты во сколько обратно приедешь, — невинным тоном поинтересовался я так, словно Иван уже на все согласился.
— А я что, один попрусь?
— Вань, вокруг все занесло, никаких засад быть не может, к дороге просто не подойдешь и по ней не убежишь, она одним концом в КПП упирается, а другим в Ферму. И…, - тут я на часы глянул, — через тридцать минут туда «пепелац» пойдет, к нему и пристраивайся в хвост.
Уговорил, как ни странно. Иван махнул рукой и потопал к «шевролету».
На рынке было не так многолюдно, как обычно. Дороги заваливало снегопадом, так что большинство торговцев из колхозов осталось сидеть по домам, ждать «летной» погоды. Не все, разумеется, но все же обычной толпы не было. Стоянку тоже никто еще не почистил, машины стояли кое-как, вкривь и вкось, куда кто сумел доехать по разъезженному грязноватому снегу.
Мы с Федькой попрятали длинноствол под задним сидением «кюбеля», чтобы и с сотой его не таскать, глаза не мозолить, ну и чтобы не украли его при этом. Пошли, перешагивая через надавленные колесами машин в снегу маленькие валы к воротам, где в деревянном, малость покосившемся домишке, квартировала охрана.
Обив снег с ботинок на крыльце, прошли в скрипучую дверь, обитую изнутри толстым войлоком. Подумалось даже где-то в глубине сознания, что неплохо было бы этот войлок на обратном пути реквизировать и пустить на утепление «кюбеля». Жаль только, что мешать будут, наверняка.
Из узкого и темного тамбура вошли в довольно светлую комнату, стены которой были незамысловато обклеены старыми газетами, а мебель состояла из одного стола, одного же стула и нескольких огромных дерматиновых диванов с высоченными спинками, стоящими вдоль стен. За столом сидел невысокий седой мужик с короткой бородкой, одетый в толстый свитер с тряпочными вставками на локтях и плечах, с повязкой «Начальник караула», который сейчас сосредоточенно вписывал длинное слово в кроссворд. Еще двое, одетые в военную форму без погон, но с красными повязками, играли в шашки. Глянули на нас мельком и вернулись к своему занятию.
— Чем могу помочь? — вопросительно посмотрел он на нас, отложив карандаш.
— Мы из «Горсвета», — чуть не хором представились, одновременно показав удостоверения. — Хотели бы с одним вашим сотрудником пообщаться, если не возражаете, — закончил фразу уже я.
— «Горсвет»? — явно удивился мужик.
— Да, один случай нападения темной твари расследуем, аномальный вроде как, а ваш человек свидетелем получается, — выдал я необходимую дозу полуправды.
— Да? И кто же?
— Константин Ляхов.
— Есть, есть такой, сейчас на службе, — закивал головой начальник караула. — На обходе сейчас. Подождете?
— Подождем, что еще остается.
Ждали на диване, Федька курил — тут не запрещалось, к его счастью. Ляхов пришел минут через двадцать, не один, а в компании с еще одним охранником. Одеты в добротные короткие полушубки, на ремнях пистолеты в кобурах и дубинки деревянные, с обтянутыми резиной ручками. Оба парня высокие, блондинистые, лет по двадцать пять каждому.
— Костя, тебя люди ждут, — показал в нашу сторону начкар.
Мы разом поднялись навстречу и взгляд Кости стал явно настороженным. И пока эта настороженность не переросла в неконструктивную неприязнь, я разулыбался широко, протянул руку и представился:
— Владимир Бирюков, из «Горсвета».
— «Горсвета»? — с таким же, как и у его начальника, недоумением, переспросил тот.
— Да, «Горсвета», — подтвердил я. — Можем поговорить? Про один старый случай расспросить хотелось бы.
— Чайку может? — предложил Федька. — С булочками и всем таким?
Булочкам Ляхов противостоять не смог, отпросился на четверть часа у начальства и пошел с нами в сторону чайной. Быть на базаре и туда не зайти почти что преступление, если объективно, так что Федька первым сказал то, что у меня только лишь формулировалось.
— Тихо сегодня, как я погляжу, — сказал я исключительно для завязки разговора, когда мы снова вышли на улицу.
— Да, заносов боятся, спокойно, — подтвердил Ляхов. — Работы почти и нет.
— А так много ее?
— Да по-разному, в выходные постоянно проблемы. То подерутся, то вообще до поножовщины. Сами знаете, какой народ у нас здесь… нервный все больше. На прошлой неделе до стрельбы дошло, какой-то дурак спьяну сначала в торгаша пять раз из «вальтера» пальнул, а потом себе в башку.
— Убил? — уточнил Федька.
— Торгаша?
— Кого-нибудь.
— Торгаш за прилавок залечь успел, ни царапинки, а себя да, мозги на стенку.
— А с чего вдруг?
— Да хрен его знает, — пожал плечами Ляхов. — Мало у нас здесь такого случается, что ли? Я по первости, как сюда попал, тоже подумывал себе пулю в башку закатать, да не мучиться дальше. Когда с карьера в порт в охрану перешел — и то как праздник было. А там, — он ткнул большим пальцем куда-то себе за спину, подразумевая прошлую жизнь, — в банке работал, чисто все, тепло, девушки вокруг, корпоративы, друзья. Сами посудите, каково все это сменить?
Это понятно, тут он прав. Тут статистику по самоубийствам и убийствам глянуть — жить не захочешь. Если бы не непрерывно попадающие сюда новички, тут бы все обезлюдело давно.
Навстречу нам попался еще один парный патруль охранников, которые кивнули Ляхову, с любопытством глянули на нас и прошли мимо. В чайной тоже было непривычно немноголюдно, половина столов свободна, что для этого времени вообще аномалия. Зато принесли все быстро, молодая конопатая официантка быстро расставила по небольшому чайнику каждому и по тарелке выпечки. Лично я ватрушки взял, парочку, очень уж здесь хороши.