На пороге
Шрифт:
– Первый, я третий, на связь!
– На связи первый! – ответил Евдокимов.
– Из дома, с веранды выходит мужчина без оружия.
– Принято, до связи.
В глубине двора появился мужчина в трениках и майке, лицо его украшали многочисленные пластыри, майка была вся в коричневых пятнах засохшей крови, на обеих руках белели свежие повязки. Мужчина поспешил к «удобствам», расположенным за домом.
– Наш клиент! – констатировал Евдокимов, – котик его на британский флаг порвал! Как он, кстати? Неужто, жив?
– Жив! – кратко ответил
Покоцанный меж тем вышел из кабинки и направился к калитке, попутно хозяйственно поправляя обвисшие помидорные плети на грядках. Подойдя к калитке, он открыл её, вышел на улицу и стал всматриваться в том направлении, куда ранее ушла женщина.
– Видать, Сапаров. Мать-то, не иначе, за пивом послал! Трубы-то горят! – заметил Евдокимов, убавляя громкость радиостанции, чтобы неожиданным звуком не спугнуть «клиента».
Тот, как раз, заинтересовался «Газелью» и завертел головой, пытаясь узреть, что скрывается за её занавесками.
– Не дай бог, тревогу поднимет, тогда... – но закончить свою речь Евдокимов не успел.
– Я его возьму, – спокойно сказал Павел, открыл сдвижную дверь микроавтобуса и выпрыгнул на землю.
– Куда? – прошипел Евдокимов, но было уже поздно.
Павел, оставив дверь открытой, вышел из-за «Газели» и улыбнувшись обратился к Сапарову:
– Скажите, уважаемый, а где здесь магазин?
Тот машинально махнул рукой, явно не узнавая:
– Там!
– Там? – Павел также мотивированно махнул рукой, вроде бы в указательном жесте, который оказался профессиональным замахом.
Сверкнул на солнце стальной шарик от подшипника и угодил подозреваемому в солнечное сплетение. Сапаров раскрыл рот и без звука скрючился. Подойдя к нему, Павел ухватил его за правую руку, завернул её за спину, потянул, понуждая тем самым встать на ноги, и препроводил бандита, пытающегося схватить хоть глоток воздуха к «Газели». Навстречу ему выскочили ОМОН-овцы и приняли задержанного, нацепив на него пластиковые наручники.
– Ты меня до инфаркта доведёшь! – Евдокимов с манипулятором в руках, казалось, разрывался между злостью и уважением. – Больше никакой самодеятельности, а то я и тебя наручниками прикую!
Павел только ухмыльнулся, а Евдокимов нажал клапан тангенты и произнёс:
– Всем я первый! Перекрывайте улицы, начинаем.
Из динамика посыпались ответные доклады.
– Пошёл ОМОН! – скомандовал Евдокимов.
– Есть, пошёл! – раздалось в ответ.
И ещё через минуту операция закончилась. Из-за дома вывели ещё двоих украшенных многочисленными нашлёпками и повязками бандитов, конечно, в наручниках. Они едва проснулись после ночного празднования «победы», отягощённого принятием внутрь солидных доз «обезболивающего». Когда проводили их мимо Павла, главарь, наконец, узнал его, и сдавленно прошипел:
– А, и ты тут! А сучьего твоего кота я замочил! И дом сжёг!
Развить мысль ему не дал конвоировавший его ОМОН-овец, который невежливо подтолкнул злодея к «воронку»:
–
Похоже, «история болезни» бандитов уже широко распространилась в милицейских кругах. Павел промолчал, дав себе зарок прийти на суд с Барсиком.
Собравшаяся после снятия оцепления толпа шумно комментировала происходящее и пугливо посматривала на ОМОН-овцев, предполагая, видимо, что это они так обработали задержанных во время ареста. Подъехало ещё несколько машин, подельников увезли, заохала мать Сапарова, в доме начался обыск. В «Лендкрузере» нашли ружья и маски, точнее то, что от них осталось.
Но, ничего этого Павел уже не видел: попрощавшись с Евдокимовым и пообещав тому находиться на связи, он поехал в городскую больницу. Туда он попал как раз во время «обхода», затем должны были начаться завтрак и процедуры. Короче, его не пустили, и с лечащим врачом тоже поговорить не удалось. Павел достал из машины букет и мобильник Веры Степановны с зарядным устройством, дабы передать ей, и тут обратил внимание, что на одной из кнопок телефона имеется глубокое отверстие, будто туда ткнули шилом. Проверив настройки аппарата, он убедился в том, что уже подозревал: На этой кнопке был закодирован его, Павла, номер. Так что, не шилом ткнули в эту кнопку, послав ему своевременный вызов и, скорее всего, не случайно.
Передачу для Веры охотно приняла пожилая, словоохотливая нянечка, попутно сообщив Павлу, что «дамочка чувствует себя хорошо и её не сегодня - завтра выпишут». Выслушав доклад Петра, что караван уже паркуется у башни, он организовал грузчиков из агентства «33 богатыря» и собрался поехать в «Котопёс» навестить Барсика, но телефон засигналил снова. Звонил как раз Марат Рувимович:
– Павел Васильевич! Вы можете сейчас подъехать? (В трубке раздавался истошный собачий лай)
– Что с Барсиком?
– С ним-то всё нормально, тут что-то со мной!
– Да, что случилось?
– Понимаете, утром он встал на ноги! На все четыре! Но, извините, такого не бывает! Он выпил всю воду в поилке, сожрал все запасы кошачьего корма и уже доедает собачий. Пока Полечка ходила мне звонить, он сломал замок в клетке и теперь бродит тут везде, довёл Рекса до истерики.
– Кто такой Рекс?
– Это овчар, помесь, правда, но это не важно. Его привели по поводу занозы в лапе. Так он, увидев вашего кота, забился под кушетку, и мы с хозяином не можем его достать.
– Буду через десять минут.
Когда Павел зашёл в клинику, собака уже не лаяла, видимо хозяину удалось её увести. Барсика он нашёл в смотровой, где тот смирно лежал на столе, а Марат Рувимович осматривал его, вооружившись стетоскопом и портативным рентгено-УЗИ аппаратом. Увидев Павла, Барсик приветственно и громоподобно мяукнул, спрыгнул со стола, подбежал к другу и, встав на задние лапы, боднул его в живот. При этом, мурча, как двадцать обычных котов. Павел от души потрепал его за ушами, поразившись, как кошак исхудал, зато его живот чрезвычайно округлился.