На повестке дня — Икар
Шрифт:
— Где-нибудь в районе полудня.
— Как скажешь. Кстати, один знакомый врач обещал мне выписать лекарство.
— Пояс с деньгами, как я понимаю. Он будет передан тебе.
— Отлично.
— Поворот перед грузовым терминалом. Будь там.
— Непременно. — Эван повесил трубку. — Мы должны быть в аэропорту в районе полудня.
— В аэропорту?! — воскликнул Азрак. — Нас схватят!
— На дороге в аэропорт нас встретит краденый военный джип.
— Я позабочусь о том, чтобы один из наших людей в городе отвез вас, — сказала Зайя Ятим. — Ему ты сообщишь,
— Нам нужна чистая одежда и отдых, — сказал Азрак. — Не припомню, когда спал последний раз.
— Я бы хотел осмотреться здесь, — сказал Кендрик, вставая. — Могу узнать что-нибудь полезное для себя.
— Как пожелаешь, Амаль Бахруди. — Зайя Ятим подошла к Кендрику. — Ты спас жизнь моего дорогого брата, и мне трудно подобрать подходящие слова, чтобы отблагодарить тебя.
— Просто доставь меня в аэропорт к полудню, — ответил Кендрик, голос его звучал сдержанно. — Сказать по правде, я хочу скорее вернуться в Германию.
— К полудню. Будет сделано! — кивнула Зайя Ятим.
— Вайнграсс будет здесь в полдень, — сообщил офицер Моссада пяти бойцам оперативного отряда «Масада» и Бен-Ами.
Они находились в подвальном помещении дома недалека от английского кладбища, где уже много столетий покоились морские пираты.
Обычный каменный подвал был оборудован под Центр израильской секретной службы.
— Как он доберется сюда? — спросил Бен-Ами. Без готры, в темной рубахе навыпуск и в джинсах он чувствовал себя комфортнее. — С его израильским гражданством могут возникнуть трудности на въезде.
— Как он доберется, его дело. Уверен, у него имеется нег мало фальшивых паспортов. Он велел ничего не предпринимать, пока не приедет. «Абсолютно ничего» — таковы его слова, если быть точным.
— Странно, вы уже, похоже, ничего против него не имеете, не в пример тому, что говорили раньше, — заметил Иаков, кодовое имя Синий, сын заложника и командир оперативного отряда «Масада».
— Просто на этот раз мне не придется подписывать чеки! Их просто не будет. Стоило мне упомянуть имя Кендрика, как он тут же согласился приехать.
— Едва ли он сможет сократить свои расходы, — хмыкнув, возразил Бен-Ами.
— Нет-нет, я задал вполне конкретный вопрос. Я спросил, сколько будет нам стоить его помощь, на что он ответил, чти никаких денег не возьмет.
— Мы теряем время! — воскликнул Иаков. — Мы уже должны быть в посольстве. Все планы здания и прилегающей территории изучены. Имеется с полдюжины путей проникнуть внутрь и вызволить моего отца!
Мужчины повернулись к нему, в глазах застыло недоумение.
— Мы все понимаем, — сказал офицер Моссада.
— Простите, я совсем не то имел в виду.
— Вы, как никто другой, имеете право так говорить, — сказал Бен-Ами.
— Однако не должен. Простите еще раз. Но все же почему мы ждем этого Вайнграсса?
— Поскольку он способен оказать нам неоценимую помощь, без него операцию провернуть не удастся.
— Понятно! Моссад решил
— Результат может быть один, Иаков...
— Я не Иаков! — выкрикнул командир. — Для вас я Синий, сын человека, который наблюдал за тем, как разлучают его отца и мать в Освенциме для того, чтобы отправить в газовую камеру. Я хочу, чтобы отец вышел из посольства живым и невредимым. И знаю, что способен сделать это! Сколько может этот человек страдать? Детство, наполненное ужасом. Его сверстников отправляли на виселицу за то, что рылись в мусорных баках в поисках съедобного куска, насиловали, вынуждали голодать, прятаться в лесах по всей Польше, пока не пришли союзные войска. И потом, когда Бог благословил его тремя сыновьями, двоих убили — разделали, словно мясник на бойне, — арабские террористы! И теперь я должен переживать из-за какого-то американского ковбоя, политикана, которому не терпится стать героем?
— Судя по тому, что мне о нем сказали, — спокойно произнес Бен-Ами, — вы ошибаетесь. Этот американец рискует своей жизнью, не надеясь ни на поддержку своих людей, ни на награду за свои труды, если, конечно, останется жить. Как сообщил наш здешний друг, причина, по которой он решился на такой шаг, мало чем отличается от вашей. Отомстить за зло, причиненное когда-то его семье.
— Не желаю больше слышать о нем! Как можно сравнивать одну семью и целый народ! Хватит, отправляемся в посольство!
— А я говорю, что мы остаемся, — сказал офицер, медленно выкладывая свой пистолет на стол. — Сейчас вы действуете от имени Моссад и должны выполнять наши приказы.
— Свиньи! — вскрикнул Иаков. — Все вы свиньи!
— Даже если так, — проговорил Бен-Ами, — это относится ко всем нам.
В 10 часов 48 минут утра по оманскому времени запланированная пресс-конференция завершилась. Репортеры и телевизионщики складывали оборудование и собирались покинуть здание посольства. Весь путь из зала, где проходила встреча, до ворот был огорожен вооруженными террористами-мужчинами и укутанными в чадру женщинами. Один толстяк из числа журналистов прорвался через охранников к столу, за которым сидела Зайя Ятим. Дула винтовок тут же ткнулись ему в висок, но он, не обратив на это внимания, сказал:
— Я посланник Махди, того, кто платит за все, что у вас есть.
— И ты тоже? Ситуация в Бахрейне, похоже, и в самом деле серьезная.
— Прошу прощения?..
— Его обыскали? — спросила Зайя охранников. Те кивнули.
— Отпустите его.
— Спасибо, мадам. О какой серьезной ситуации в Бахрейне вы говорите?
— Нам об этом не известно. Один из наших людей отправится сегодня туда, чтобы выяснить, и вернется к нам с новостями.
Макдоналд смотрел в глаза женщины, чувствуя, как острая боль сдавила грудь. Что происходит? Почему Бахрейн решил действовать в обход его? Что толкнуло их на то, чтобы отказаться от его услуг? Что эта грязная арабская шпионка натворила?