На предельной высоте
Шрифт:
Взгляните на любую буржуазную героиню. Как правило, ей не больше двадцати-двадцати пяти лет, но лицо её, безвременно увядшее, уже носит следы растерянности и неумения найти своё место в жизни. Вот Виолетта Назьер, известная героиня французской бульварной печати, убившая и ограбившая своих родителей, чтобы подкармливать своих любовников. Вот суетливая, мещанская наседка, культивируемая германскими фашистами с обкарнёнными жалкими крыльями, которые не дают ей возможности не только летать, но и просто чуть-чуть приподняться над баррикадой кухонных и всяких иных горшков. Вот бессмысленные королевы красоты, назначение которых состоит только в том, чтобы, как выражаются бульварные романисты, «дарить наслаждение», а деловые люди — «торговать собой».
Начиная
Таково собирательное лицо молодой героини буржуазного мира, подымаемой на щит всей капиталистической прессой, сохраняемой домостроем буржуазной морали, поощряемой высшей наградой капиталистического общества — шуршащей пачкой ассигнаций. И над всем этим — волчий закон капитализма, устанавливающий неравенство, дающий мужчине в руки кнут, как скипетр повелителя, и прикрепляющий над женщиной несмываемое пятно слабого пола. Недаром любимый философ германского фашизма Фридрих Ницше неоднократно рекомендовал: «Когда ты идёшь к женщине, не забудь взять с собой кнут». Мы покончили с тягчайшими традициями угнетения и вековой несправедливости. Капиталистический мир говорит о женственности и имеет в виду трусость как основное биологическое, врождённое качество женской натуры. Пролетарская революция раскрепостила нашу молодёжь от власти этого в высшей степени ядовитого и вредного явления.
Муза с сыном Станиславом
Только в нашей стране шесть девушек не ради денег устремляются ввысь, а от полноты и звонкости чувств, охвативших всё их молодое существо.
Какие это чувства? Чувство беззаветной преданности своей Родине, делу своего класса, чувство бодрости, смелости, чувство уверенности в завтрашнем дне. Этого не дано понять женщине буржуазного мира. Но это всем сердцем, всем сознанием, всем классовым своим чутьём понимают сегодня и тысячи трудящихся женщин Запада, сражающиеся на баррикадах Астурии и подносившие снаряды в пылающие дома Флориидорфа. Девушки нашего класса во всём мире испытывают сегодня законное чувство гордости и удовлетворения. Алексей Максимович Горький как-то сказал: «Человек рождён для счастья, как птица для полёта». Человек нашей эпохи рождён и для счастья, и для полёта, для устремления ввысь, к новым победам, к новым достижениям. Шесть молодых рекордсменок поднялись на огромную высоту и совершили прыжок без кислородного прибора. Секрет их успеха, залог их победы в том, что они взлелеяны нашей великой матерью — партией Ленина-Сталина».
Муза беседует с Горьким и Роменом Ролланом
Муза тоже писала статьи в газетах, и одна из них — под названием «Моя мечта» — была напечатана в самой главной газете страны, в печатном органе коммунистической партии, в «Правде».
«Дети любят мечтать о будущем. Спросите десятилетних малышей, кем они хотят быть, когда вырастут. И каждый из них ответит, не задумываясь: хочу быть инженером, конструктором, моряком, шофером, художником, лётчиком. Я с раннего детства мечтала стать лётчицей. Мысль эта запала мне в голову, когда мне было 12 лет, то есть десять лет назад. Окружающие, с которыми я делилась своей затаённой мечтой, добродушно посмеивались надо мной. В 18 лет я вышла замуж. Мой муж — конструктор. Вместе с ним я просиживала ночи за работой, основательно изучая мотор. Муж сконструировал и построил корпус лёгкой гоночной моторной лодки — скутера, двигаю-шейся со скоростью 70 км в час. Я была ближайшей помощницей мужа в работе и первым водителем этой прекрасной лодки.
После приземления. 1935 год
Летом 1931
Муза (первая слева) в Румынии с подругами во время показательных выступлений
Пригласительный билет
От парящего в воздухе самолёта отделились маленькие чёрные точки, и вдруг над ними расцвели огромные цветы — красные, зелёные, голубые, белые. Они спускались всё ниже и ниже и наконец зацвели на белом лугу, на голубом льду реки. Вот и сел самолёт. Я на лыжах поспешила на помощь парашютистам — красивым и мужественным людям. И вот здесь я дала себе ело-во: прыгнуть хотя бы раз, но всё-таки прыгнуть.
И вот, моя мечта осуществилась. 3 августа 1934 года я совершила свой первый прыжок с самолёта. Высота — 700 м. Самолёт — У-2. Парашют — ПТ. Зимой этого же года я окончила школу шоферов. В 1935 году я начала работать водителем грузовой машины, стала парашютисткой, комсомолкой. Я хочу овладеть высшей техникой, сделаться мастером парашютного спорта. Мне странно отвечать, когда спрашивают, а не страшно ли прыгать. Страх бывает только тогда, когда делаешь что-либо по принуждению и не уверен в себе. Когда не знаешь, ради чего
рискуешь жизнью. Я не знала страха. Я люблю воздух, мотор, шёлковый купол парашюта. Я люблю свою Родину, людей, и, буду откровенна, очень люблю свою жизнь. Вот поэтому-то я и смело выхожу на плоскость самолеёта и точно выполняю задание.
Сынишка мой уже большой, очень любит самолёты и парашютистов. Муж совершил 60 прыжков, стал инструктором-парашютистом и начальником планерной станции Института физической культуры. Но ничего. Я его догоню.
15 мая мы совершили массовый прыжок в присутствии французского министра иностранных дел Лаваля, на аэродроме присутствовали товарищи Ворошилов и Алкснис. Дамы из дипломатических миссий рассматривали нас в лорнеты и что-то записывали в блокноты. Через переводчиц они спрашивали: неужели эти девушки прыгнули, неужели у них такие здоровые сердца?
Потом к нам подошли товарищи Ворошилов и Алкснис. Нарком сказал товарищу Алкснису, что надо придумать способ быстро отцеплять парашюты при приземлении, чтобы парашютистов не волочило по земле. Климент Ефремович поблагодарил нас, сказал, что мы хорошо выполнили задание. Мы ответили: «Служим трудовому народу!» Он с нами говорил так подружески, словно перед нами был не Нарком, а наш близкий товарищ. Спросил: «Как себя чувствуете?» Мы ответили, что чувствуем себя хорошо.
Что можно сказать о моих последних двух рекордных прыжках? Они были, безусловно, очень интересными, и я рада, что мне удалось их совершить. Утро было солнечное, ясное, на земле была лёгкая дымка. Ещё на высоте 6700 м мы начали готовиться к прыжку. На высоте 7035 м, по сигналу Шмидта, Оля Яковлева первой пошла вниз. Следующей должна была прыгать я. Я села на борт и сразу прыгнула. Землю было видно хорошо.
Ещё в самолете я скинула одну пару меховых перчаток — а температура была минус 25 градусов! У меня в одной паре перчаток замёрзли руки, поэтому при отделении от самолёта я не смогла сразу взять кольцо парашюта. Вспомнив предупрежде-ние начальника о том, чтобы не делать резких движений в воздухе, я на одну десятую долю секунды опустила руку и стала искать кольцо глазами. Найти его было нетрудно, так как оно окрашено в красный цвет. Найдя кольцо, я спокойно приложила руку и дёрнула его. Парашют раскрылся нормально. Рывок был сильный, что вполне понятно, так как произошла задержка.