На пути к победе
Шрифт:
Вторая мировая война носила коалиционный характер. Агрессии фашистского блока (Германия, Италия, Япония, их союзники и сателлиты) противостояли с 1941 г. оборонительные силы антигитлеровской коалиции (по английской терминологии Grand Alliance — Великого Союза), основой мощи которой являлись СССР, США и Великобритания. Ранее, в 1939 г., после нападения Германии на Польшу, в её поддержку выступила англо-французская коалиция, которая в результате разгрома вермахтом англо-французских войск на Европейском континенте и капитуляции Франции в 1940 г. распалась.
Антигитлеровская коалиция возникла как бы в одночасье после нападения 22 июня 1941 г. нацистской Германии и её союзников на СССР. В тот же день о готовности оказать «России, русскому народу всю помощь, которую только сможем» заявил премьер-министр Великобритании У. Черчилль. 24 июня с заявлением о поддержке СССР выступил президент США Ф. Рузвельт. Западные лидеры приняли это решение после длительных сомнений и переговоров с СССР — нацистская агрессия угрожала независимости их собственных стран. Великобритания к тому времени в течение года по-существу в одиночестве защищалась от агрессоров, выдержала «блиц» — немецкое авиационное наступление — и находилась под постоянной угрозой штурма вермахтом Британских островов.
Небольшой
На Тихом океане и в Юго-Восточной Азии владениям или сферам господства Соединенных Штатов и Великобритании угрожала Япония, реальным союзником в борьбе с которой наряду с Китаем мог быть только СССР. Такова была расстановка сил при формировании антигитлеровской коалиции — уникального объединения государств и народов с различными социальными системами, одержавшая, в конечном итоге, историческую победу над силами нацизма и милитаризма, спасшая человечество от фашистского порабощения.
Мировая история насчитывает тысячи коалиционных войн и военно-политических союзов, которые, достигнув своей цели в войне, распадались. Это объясняется прежде всего тем, что входящие в коалицию государства преследуют не только общие согласованные цели в войне, но и собственные интересы, приоритетные для каждого из участников коалиции. Поэтому внутрикоалиционные отношения и стратегия часто носят противоречивый характер, что оказывает влияние на ход и исход войны. Особенностью антигитлеровской коалиции явилось то, что эти нестыковки проявились уже в 1941 г., постоянно нарастали и предопределили её распад ещё до окончания войны. В той или иной форме они были связаны с различными взглядами на ведение войны, представлениями о послевоенных границах, сферах влияния, устройстве мира и других, преимущественно геополитических факторах [74] . Остановимся на некоторых событиях и фактах, относящихся к зарождению холодной войны.
74
Подробнее см.: Холодная война 1945–1963 гг. Историческая ретроспектива. Сборник статей. Отв. ред. Н. И. Егорова, А. О. Чубарьян. М., 2003.
Первые трения в отношениях с СССР возникли в связи с Атлантической хартией — англо-американской декларацией Ф. Рузвельта и У. Черчилля, подписанной 14 августа 1941 г. на борту английского линкора «Принц Уэльский» в Атлантическом океане. В ней провозглашались важные принципы политики двух держав и цели войны: отказ от захвата чужих территорий, право народов самим избирать форму правления, обеспечение доступа на равных основаниях к мировым рынкам торговли и сырья, неприменение силы в международных отношениях, разоружение государств-агрессоров, восстановление суверенитета народов, лишенных своих прав, обеспечение мира, гарантирующего безопасность всех стран и народов и другие. 24 сентября на Межсоюзнической конференции в Лондоне СССР присоединился к Атлантической хартии, отметив, что применение её принципов «должно будет сообразовываться с обстоятельствами, нуждами и историческими особенностями той или другой страны». Прежде всего имелось в виду включенное по предложению Черчилля положение о восстановлении «суверенных прав и самоуправления тех народов, которые лишены были этого насильственным путём» [75] , исключавшее из их числа лишенные суверенных прав народы колоний, что соответствовало имперским интересам Великобритании, но ставило под вопрос признание советских границ по состоянию на 22 июня 1941 г., то есть с вошедшими в 1939–1940 гг. в состав СССР в условиях нахождения на их территории войск Красной Армии Прибалтийских республик, Западной Украины, Западной Белоруссии, Бессарабии и Северной Буковины, а также части территории Финляндии, отошедшей к СССР по мирному договору 1940 г., которым завершилась «зимняя война». В Москве, естественно, обратили на это внимание, посчитав целесообразным решить вопрос непосредственно с правительством самой Великобритании, что и произошло в декабре 1941 г. во время приезда в Москву министра иностранных дел А. Идена для подписания союзного англо-советского договора [76] .
75
Документы внешней политики. Том XXIV. 22 июня 1941 г. — 1 января 1942 г. М., 2000. С. 321–323 (Далее ДВП…); Мировые войны XX века. Книга 4. Вторая мировая война. Документы и комментарии. М., 2005. С. 316–319.
76
Идеи прибыл на крейсере «Кент» в Мурманск, а затем, в ночь с 15 на 16 декабря 1941 г., поездом в Москву. Его сопровождали постоянный заместитель министра иностранных дел А. Кадоган, личный советник О. Харви, представитель Форин Офис Ф. Робертс, заместитель начальника имперского генерального штаба генерал А. Ней и другие лица. В Москву прибыл также посол СССР в Великобритании И. М. Майский.
Небольшой комментарий. Москва не могла не обратить на это внимание в том числе и по той причине, что в златоглавой прекрасно помнили и знали, как и в какой форме та же Англия объявила свои цели еще в Первой мировой войне. Как известно, свои цели Англия объявила только тогда, когда вынудила всех членов Антанты, включая и Россию, подписать Лондонскую конвенцию от 5 сентября 1914 г. о недопустимости сепаратного перемирия или мира с кайзеровской Германией. И только 9 ноября 1914 г. тогдашний премьер-министр Великобритании Г. Асквит огласил эти цели. В том, что он тогда заявил, не было даже и тени намека на какие бы то ни было интересы России как союзницы по Антанте: «восстановление Бельгии, обеспечение Франции от угрозы нападения 6 будущем и уничтожение прусского милитаризма»!Зато содержалась прямая угроза суверенитету, независимости и территориальной целостности Российской империи, ибо было заявлено, что Великобритания преследует в той войне цель — «обеспечение прав малых народов в Европе»! [77] Царю бы затребовать у союзников, что имеется в виду. Ведь в этой формулировке подобная цель распространялась и на Россию, где проживало без малого две сотни народов! Затребовать не только объяснений, но и гарантий, что эта цель не распространяется на Россию, а в случае отказа дать такие гарантии — послать по известному всей России адресу союзников, тем более что сам Николай II никогда не питал особого уважения
77
См.: A History of the Peace Conference of Paris. Ed. G. Temperley, v. I–VI. London (Royal Institute of International Affairs) 1921–1924, v. I, p. 169.
16 декабря состоялись встреча Идена со Сталиным, в ходе которой советский руководитель предложил дополнить подготовленный проект союзного договора секретным протоколом, в котором была бы намечена общая схема реорганизации европейских границ после войны. Параграф 9 проекта секретного протокола предусматривал восстановление советских границ «как они были в 1941 г. накануне нападения Германии на СССР» [78] . Иден, не располагавший для подписания секретного протокола полномочиями, позднее писал о сложившейся обстановке: «Предложенный Сталиным протокол указывал, что наши надежды в Лондоне на то, что удастся ограничить обсуждение вопроса о границах общими положениями Атлантической хартии, не оправдались. Цель русских была уже твердо определена. Она лишь незначительно изменялась в последующие три года и заключалась в том, чтобы обеспечить максимальные границы будущей безопасности России… Я затем объяснил Сталину, что не могу согласиться с секретным протоколом без консультаций с кабинетом министров и добавил: „Рузвельт, ещё до того как Россия подверглась нападению, направил нам послание с просьбой не вступать без консультаций в какие-либо секретные соглашения, касающиеся послевоенной реорганизации Европы“» [79] . Непримиримая позиция сторон воспрепятствовала подписанию союзного договора, которое было главной целью приезда Идена в Москву.
78
ДВП… С. 501–510.
79
The Eden Memoirs. The Reckoning L, 1965. P. 289, 290.
Небольшой комментарий. В тот период времени англосаксы были принципиально убеждены, что СССР не выстоит в борьбе с гитлеровской Германией и потому не были склонны даже обсуждать вопросы послевоенного устройства в Европе и уж тем более вопросы обеспечения максимальной безопасности будущих границ России. Не для этого они столь усиленно провоцировали Вторую мировую войну, чтобы увидеть Россию победительницей в ней.
Переписка по вопросу о советских границах между Иденом и Черчиллем, который находился в США, и другие записи в том виде, как они представлены в мемуарах Черчилля, заметно отличаются от содержания его беседы на эту тему с Майским 16 марта 1942 г. «У меня с самого начала не лежала душа к признанию советских границ 1941 г., — записал в своем дневнике И. Майский слова Черчилля, — но так как Сталин на этом очень настаивал, я, в конце концов, согласился границу признать» [80] . В мемуарах представлена иная точка зрения: «Меня очень встревожили сообщения Идена по его возвращении из Москвы о территориальных притязаниях Советов, особенно в отношении Прибалтийских государств. Они были завоеваны Петром Великим и в течение 200 лет находились под властью царей. После русской революции они стали аванпостами Европы против большевизма. Прибалтийские страны должны быть суверенными и независимыми». Идену он телеграфировал в Лондон: «Мы всегда признавали существование границ России только де-факто.Они были приобретены в результате актов агрессии…» [81] Рузвельт, на которого ссылался Идеи, в беседе с М. М. Литвиновым 12 марта 1942 г. заявил, что «по существу у него нет никаких расхождений с нами, никаких затруднений он не предвидит в связи с желательными для нас границами после войны» [82] . На Тегеранской конференции руководителей трёх союзных держав он предложил провести в Литве, Латвии и Эстонии плебисцит, высказав уверенность, что «народы этих стран будут голосовать за присоединение к Советскому Союзу так же дружно, как они это сделали в 1940 году» [83] . Решение вопроса о признании советских границ затянулось на многие годы и оказывало негативное влияние на межсоюзнические отношения.
80
АВП РФ. Ф. 017а. Запись от 13 марта 1942.
81
Черчилль У.Вторая мировая война. Том III. Великий союз. Пер. с англ. М., 1955. С. 674–675.
82
Советско-американские отношения во время Великой Отечественной войны 1941–1945. Т. I. 1941–1943. М., 1984. С. 155.
83
Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Том II. Тегеранская конференция руководителей трех союзных держав — СССР, США и Великобритании (28 ноября — 1 декабря 1943 г.). Сборник документов. М., 1978. С. 168, 169. Далее: Советский Союз на международных конференциях…
К 1941 г. относится и возникновение проблемы второго фронта, которая в 1942–1943 гг. привела к серьезному кризису стратегии объединения усилий в борьбе против общего врага. Впервые вопрос об открытии второго фронта был поставлен в послании главы Советского правительства, направленном 18 июля 1941 г. премьер-министру Великобритании. Приветствуя установление между СССР и Великобританией союзнических отношений и выражая уверенность, что у обоих государств найдется достаточно сил для разгрома общего врага, И. В. Сталин писал: «Мне кажется, далее, что военное положение Советского Союза, равно как и Великобритании, было бы значительно улучшено, если бы был создан фронт против Гитлера на Западе (Северная Франция) и на Севере (Арктика). Фронт на севере Франции не только мог бы оттянуть силы Гитлера с Востока, но и сделал бы невозможным вторжение Гитлера в Англию» [84] .
84
Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. В 2-х т. 2-е изд. Т. 1. М., 1976. С. 19 (далее: Переписка…).