На пути

Гюисманс Жорис-Карл

7. Именно поэтому страждущие в чистилище страдают от великих сомнений в том, что они когда-либо выйдут оттуда и их мучения кончатся; хотя обычно они обладают тремя богословскими добродетелями, то есть верой, надеждой и любовью, та действительность, в которой они страдают и лишены Бога, не позволяет им наслаждаться нынешним благом и утешением от этих добродетелей. Ибо, хотя им бросается в глаза, что они любят благо

Бога, это не утешает их, потому что им кажется, будто Бог не любит их и они недостойны этого; напротив, так как они видят, что лишены Его и погружены в такое ничтожество, им кажется, что они несут в себе очень много зла, и посему отвратительны Богу и отвергнуты им навсегда по весомым причинам. И так, хотя в этом очищении душа видит, что сильно любит Бога и готова отдать за Него целую тысячу жизней (и это правда, ибо в этих тяготах сии души со многой верностью любят своего Бога), всё же это не приносит душе облегчения, а, скорее, причиняет большую скорбь; ибо, любя Его так, что не имеет иной заботы, кроме как радеть о Нем, и видя себя столь несчастной, она не может поверить ни тому, что Бог любит ее, ни тому, что она когда-либо это обретет, но, скорее, тому, что она навсегда отвратительна не только Ему, но и всякой твари — и страдает, видя, что заслуживает быть отвергнутой Тем, Кого она так любит и жаждет.

Глава VIII,

говорящая о других страданиях, которые терзают душу в этом состоянии

1. Другая вещь сильно терзает здесь душу, делая ее безутешной, — то, что, поскольку эта Темная ночь препятствует способностям и пристрастиям, душа не может ни вознести страсть или разум к Богу, ни молиться Ему; ей кажется, как пророку Иеремии, что Бог «закрыл себя облаком, чтобы не доходила молитва наша» (Плач. 3; 44), и потому она хочет сказать, как в приведенном свидетельстве: «Он преградил дороги мои квадратными каменьями» (Плач. 3: 9). И если иной раз душа молится, эта молитва настолько лишена силы и сока, что ей кажется, будто Бог не слышит ее и не обращает внимания, как говорит тот же пророк: «И когда я взывал и вопиял, задерживал молитву мою» (Плач. 3: 8). И вправду, это время не для того, чтобы говорить с Богом, но для того, чтобы полагать, как говорит Иеремия, «уста свои в прах, если вдруг к нему пришла бы надежда» (Плач. 3: 29), терпеливо перенося свое очищение. Бог творит сие здесь в душе при ее бездействии; посему она не может ничего: ни молиться, ни внимать вещам Божественным, ни тем более сделать что-либо

в других, мирских делах и заботах. И не только это с ней происходит: часто случаются также такие приступы отчужденности, а память погружается в такое глубокое забвение, что порой проходит долгое время, в течение которого она не знает ни того, что сделала или подумала, ни того, что делает или должна сделать, и не может заметить (хотя и хочет) ничего из того, в чем находится.

2. Поскольку здесь не только разум очищается от своего света, а воля — от своих пристрастий, но и память — от своих рассуждений и познаний, нужно также уничтожить в ней их все. Чтобы исполнилось то, что сказал о себе Давид, — то есть чтобы в этом очищении «я был уничтожен и не разумел» (Пс. 72: 22) [145] ; (сие «не разумел» относится здесь к этому неведению и забвению, каковое причиняется внутренним созерцанием, поглотившим душу) дабы душа со своими способностями расположилась и настроилась на Божественное для Божественного единения любви, нужно, чтобы сначала она была поглощена вместе с ними всеми этим Божественным и темным духовным светом созерцания и тем самым отстранилась от всех пристрастий и впечатлений от творения, и единственное, что останется тогда при ней, — это ее намерение. Чем более чисто и просто этот Божественный свет захватывает душу, тем более он помрачает ее, опустошает и уничтожает в ней страсти к отдельным впечатлениям и пристрастиям, порождаемым как горним, так и дольним; и чем менее чисто и просто он захватывает душу, тем меньше отчуждает ее и тем меньше она бывает помрачена. Это кажется невероятным — сказать, что сверхъестественный Божественный свет тем больше помрачает душу, чем она яснее и чище, и чем менее чиста она, тем меньше он ее помрачает. Если рассмотреть доказанное выше, оно соответствует изречению Философа, гласящему, что сверхъестественные вещи тем темнее в нашем разуме, чем они ясней и отчетливей сами по себе.

145

Вариант, приводимый св. Хуаном, ближе всего к Вульгате: «et ego ad nihilum redactus sum et nescivi»(«я был уничтожен и не ведал»).

Перевод с исп. Ларисы Винаровой