На райскую планету
Шрифт:
Пирранка с ее необыкновенными способностями наверняка почувствовала ироническое отношение земного мальчика к этим стихам, потому что, не переводя дыхания, сказала ему:
– Не надо, он может обидеться!
– Что верно, то верно, поэты – народ обидчивый! – ухмыльнулся Ники.
Местный поэт еще издали начал им выговаривать:
– Почему вы не одобряете мое искусство?
– Но мы ничего такого не сказали, – смутилась Нуми.
– А почему вы тогда не хлопаете? У нас не разрешается
Нуми осторожно удивилась:
– Что, нужно одобрять все подряд?
– Да! Человек счастлив только тогда, когда все одобряет. Так велел бог.
Нуми перевела земному мальчику эту странную божью заповедь, и Ники захлопал ладонями по скафандру.
– Что ты делаешь? – всполошилась она.
– Одобряю. Видишь, как он расцвел!
Поэт закивал Ники совсем как птица-слухарь.
– Но это неправда! – возмутилась Нуми. – В душе ты его совсем не одобряешь!
– А разве можно одобрять все подряд и при этом говорить правду, – засмеялся Ники и похлопал парня по голому плечу. – Браво, браво! Ты большой поэт и патриот! Смотри только, постарайся, чтобы тебе как следует завязали пупок. Ведь не пойдешь на Землю войной с рваным пузом!
Нуми отказалась переводить его слова, и поэт-патриот попросил ее: пусть она что-нибудь скажет, что они могли бы одобрить.
Нуми с готовностью поднялась на трибуну, стараясь не наступать на цветы.
– Милые дети, мы очень рады познакомиться с вашей красивой страной, – торжественно начала она, и дети тут же захлопали руками по бедрам. – Мы облетели множество миров и убедились, что жизнь всюду интересна, что человек счастлив лишь тогда, когда он постоянно трудится и познает мир. Вот почему мы готовы передать вам наши знания.
Дети и это одобрили. Наверное, им было все равно, что слушать, главное – время от времени хлопнуть себя руками по бедрам.
– А на Земле вы были? – перебил ее поэт, и шишка у него на животе опять заходила ходуном.
Девочка с Пирры не умела лгать.
– Да. Там люди тоже работают, и учатся, и творят искусство, и ищут истину, и мечтают побывать на других планетах.
Дети опять захлопали, будто никогда не считали землян своими заклятыми врагами. Но их вожак и поэт-патриот быстро подошли к трибуне и подали Нуми руки, приглашая ее сойти вниз.
– Уходите сейчас же! – сказал ей вожак.
– Разве мы сделали что-нибудь плохое?
– Сейчас же, сейчас же, сейчас же, – пропел поэт.
– Иначе вас накажет наш бог! – добавил вожак.
Глаза Нуми налились слезами, она всхлипнула:
– Нас прогоняют!
– Значит так! Когда говорят они, все должны одобрять, а сами?.. Пошли, Нуми, мы им мешаем быть счастливыми! – рассердился Ники и крикнул шеренге равнодушных детей: –
Дети и ему похлопали, хотя не поняли ни слова. Ники стало жалко ребят, у которых все бедра посинели от хлопков, и он добавил:
– И поменьше слушайте своего господа! Мой мудрый дед говорил: «Кто согласен во всем, быстро станет дураком!» Переведи им, Нуми.
По правде говоря, это были слова самого Николая Буяновского с планеты Земля, по которым вы можете судить, что он мог выражаться в рифму не хуже патриота с надсаженным пупком. Ники даже пожал новые аплодисменты, как только Нуми перевела его слова.
Не хлопали только мальчики и девочки постарше. Они проводили гостей задумчивыми взглядами, и это вселило в наших друзей крохотную надежду. Потому что, хотя за плечами у них не было долгой и нелегкой жизни, они знали: человек становится хорошим не потому, что бьет своих врагов и не потому, что соглашается с друзьями, а потому что мыслит.
7 Может ли красота навевать грусть.
Были ли Адам и Ева изгнаны из рая.
Нуми приходят в голову шальные мысли
Как только ребята перешли вброд ручеек, к ним подлетели две райские птицы и радостно закивали: «Вот и вы, вот и вы!» Откуда-то примчался клетчатый поросенок, высунув коварный язык. Ники был еще сердит и хотел было отогнать непрошеную свиту, но птицы отступили на безопасное расстояние и снова закивали: «Гонишь? Ничего, ничего! Вас тоже прогнали!»
– Будь у меня сейчас ружье, – сказал он, – я бы сначала истребил этих гадов, а потом построил бы в одну шеренгу всех истинокопателей…
– Кто это? – безучастно спросила Нуми. – У вас, кажется, нет такого слова.
– Ну, этих штукарей, которые будто бы стремятся к истине, а сами не дают человеку рта открыть…
– Буф-ф, Ники, – вздохнула Нуми, – когда ты перестанешь, наконец, думать про ружья и убийство? У себя на Земле делайте, что хотите, но так вести себя в космосе – недостойно.
– Значит, эти здесь тебе больше нравятся, да? Ну, и оставайся с ними! А я возвращаюсь на Землю!
И Ники прибавил шагу, будто был готов тут же отправиться на родную планету. Но Нуми не обратила внимания на его резкость – должно быть, поняла, что он не говорит всерьез. Она задумчиво сказала:
– Мы сделали ошибку. Надо было остаться и посмотреть, как этот их бог прогонит нас.
Красавцы-слухари согласились на расстоянии: «Да, да! Сделали ошибку».
– Какие вы красивые, – с грустью сказала им девочка. – Будь вы хоть чуточку умнее…
«Да, будь мы чуточку умнее», – кивнули птицы, а клетчатый поросенок показал свой необыкновенный язык.