На райскую планету

Дилов Любен

Но вот где-то рядом забрезжил розовый свет; это светился Мало, который принял прежние размеры и заметно накалялся. Значит, Мало и не думал умирать; он просто вышвырнул Ники, как ненужную вещь, и теперь собирается улетать. Прошла еще секунда, Мало вытянулся в высоту и оторвался от земли.

– Мало, куда ты! – крикнул мальчик ему вслед. – Мало-о-о…

Напрасно. Загадочное существо быстро превратилось в оранжевое пятнышко, а потом и совсем исчезло среди звезд.

А звездам не было числа. Ни на одном небе

Ники не доводилось видеть такой густой звездной россыпи. Они были ясные, неподвижные и холодные, а вокруг царил полный мрак. Куда это он попал?

Ники покрепче сжал фонарик, и тот послушно загорелся; тогда он поднес к кружку света левый рукав скафандра с приборами. Они тревожно светились: не снимай ни скафандра, ни шлема, здесь царит страшный холод, а воздух… воздуха вообще нет. Так вот почему звезды кажутся такими близкими! Ноги на целую пядь уходили в зернистую пыль, над головой возвышались острые черные скалы, от которых ложилась еще более черная тень. В такой тени он увидел свой школьный портфель и земную одежду. Значит, Мало их выбросил тоже…

Ники сделал шаг к портфелю и покачнулся. Оказывается, тело его снова стало необыкновенно легким. Это чувство ему знакомо: оно появлялось, когда Мало отключал вокруг себя гравитацию чужих планет; испытал его Ники и на планете двуглавых чудовищ. Это окончательно сокрушило мальчика: значит, Мало оставил его не в каком-то безлюдном месте Земли; он выбросил его на чужую, совершенно безжизненную планету с притяжением в несколько раз меньше земного; согласно показаниям приборов, здесь даже вирусов еще нет.

Ники присел рядом со своей одеждой и выключил фонарик – все равно он освещает одну лишь безнадежную пустоту. Зачем Мало оставил его здесь, лучше бы сразу убил! Он умрет от тоски и одиночества раньше, чем кончатся запасы воды, пищи и воздуха. А это, наверное, самая мучительная смерть.

Конечно, выход есть. Надо просто снять шлем, и все кончится быстро и безболезненно. Ники подумал об этом, совсем серьезно подумал, но и только. Он не мог понять Мало – ведь тот так хорошо относился к ребятам! Нет, Охраняющий жизнь не мог просто так бросить человека, оставить его на верную гибель, А может, ему нельзя возвращаться на Землю, потому что там еще хуже? Может быть, за это время на его планете вспыхнула атомная война и уничтожила ее? Не потому ли Мало доставил его сюда, где для него существует хоть какая-то надежда?

Визор ночного освещения в шлеме автоматически включился, и Ники увидел серо-черные очертания скалистого хребта. Скалы казались совсем рядом, но там, где нет воздуха, все кажется рядом. К горам ему идти или в обратную сторону? И надо ли идти куда-нибудь вообще? Но кто его станет искать здесь, на этой планете, непригодной для жизни. Может быть, все-таки включить радио?

В горле у Ники стоял комок, он храбро откашлялся и позвал:

– Эс-О-Эс!

С

ума можно сойти, как смешно. И что это ему взбрело подать позывные бедствия, которыми пользуются земные моряки? А что делать? Кричать «Помогите!» на родном языке – здесь, в невесть каком мире?

Ему никто не ответил. В шлемофоне стояла мертвая тишина. Ну конечно, раз нет воздуха, не будет и шума, и никаких звуков. Потому что звуковые волны распространяются только по воздуху, вспомнил ученик Буяновский. А вот радиоволнам воздух не нужен. И он снова стал кричать все громче, как это ни было глупо и бессмысленно: «Эс-О-Эс! Эс-О-Эс!»

Неожиданно к его крикам словно эхо подключился еще один голос. Ники даже не сразу понял, в чем дело. Он крикнул еще несколько раз и прислушался. Чужой голос тихонько и удивленно повторил:

– Эс-О-Эс? Значит, СОС? Причем здесь СОС? Ты кто?

Голос говорил по-русски, это Николай понял и закричал что было силы:

– Это я! Я! Я! – и неудержимо заплакал от радости.

– Володя, слышишь? Плачет там кто-то, что ли? – снова заговорил голос, оказавшийся женским. Однако Ники это не смутило, и он закричал:

– Плачет, плачет!

– А почему? – спокойно удивилась девочка, которая, наверное, сидела где-нибудь в теплом и уютном месте.

– Я… я… один, – беспомощно выговорил Ники и умолк. Эх, учил бы он русский язык в школе как следует, не заикался бы сейчас. А то даже не может объяснить, что с ним случилось.

Девочка что-то сказала, но ему пришлось ответить:

– Не понимаю.

Тогда она перешла на другой язык, должно быть, английский, по крайней мере, так ему показалось. И Ники пришлось повторить по-русски:

– Не понимаю. Я болгарин.

И тут произошло еще одно чудо. Девочка засмеялась и спросила по-болгарски:

– Болгарин? А почему же ты, дорогой товарищ, не плачешь по-болгарски, чтобы мы тебя поняли?

Издевка была жестокой, но Ники замер от радости, потому что сказано это было на родном языке.

– Эй, ты что молчишь? – позвала девочка. – И почему плачешь по радио?

– Я совсем один… – Ники не знал, что сказать. – Совсем один и не знаю…

– Найди себе подружку, вот и не будешь один, – опять засмеялась бессердечная собеседница. – И вообще, кто ты такой?

– Ники! Николай Буяновский и… и…

– Не знаю такого. Откуда ты говоришь?

– Не знаю. С какой-то чужой планеты.

Это непонятно почему возмутило девочку.

– Да кто ты такой, в конце концов? По-русски не говоришь, по-английски не говоришь, ревешь, как младенец, да к тому же не знаешь, где находишься? Ты что с неба свалился?

– Ну да! В том-то и дело, что с неба, – горячо заверил ее Ники, но этим лишь вызвал новый взрыв смеха.

– И, конечно, приземлился на голову? И на какую планету, говоришь?