На реках вавилонских
Шрифт:
В предрассветном сумраке прорисовывается колючая кромка леса. По полю стелется густой слой тумана и порохового дыма, белеют побитые осколками березовые столбики. Солдаты одеваются молча и сосредоточенно, избегая шума и лязга. Собираются вокруг батальонного командира младшие офицеры, раскладывают на ящике карту местности и освещают ее
Подполковник Магдебург повесил на шею бинокль, затянул покрепче ремни и зарядил револьвер.
Атака началась дружным ударом подразделений 134-го и 135-го полков. Феодосийцы стремительно бросились на штурм леса Верещак, преодолевая проволочные заграждения. Обстрел со стороны австрийцев, вначале редкий, убыстрялся, все чаще и чаще понеслись снаряды и, наконец, начался ураганный огонь. Огромные столбы дыма и пыли рядами вздымались к небу и образовывали почти непрерывную завесу. Нельзя было отличить отдельные разрывы – стоял непрерывный стон.
У штаба дивизии на окраине деревни Иваньи – суета: дым, смрад, свист, гул телефона. Мечутся ординарцы, пылят мотоциклетки. Командующий 34-й дивизией генерал Гутор и командир 134-го Феодосийского полка полковник Люткевич в полевые бинокли просматривают местность, лежащую перед ними, от круглых очертаний леса Верещак до укрепленных окопов русских полков.
Английским джентльменом смотрелся полковник Люткевич в своем щегольском френче на черноусом фоне потомственных казаков. Всегда выбрит, жесткие рыжеватые волосы стрижены коротким ежиком, узкое длинное лицо, лиловые мешки под бледно-голубыми глазами и stif upper lip – абсолютная невозмутимость при любых обстоятельствах.
В дверь вбежал запыхавшийся ординарец:
– Ваше превосходительство, разрешите!
– Что у тебя?
– Срочное сообщение от главнокомандующего.
Генерал, не поворачивая головы, нетерпеливо протянул руку за пакетом, рванул сургуч и вынул бумагу. Внезапно глаза его под набухшими веками налились кровью, он сорвал фуражку, обнаружив всклокоченные седые волосы,
– Что с вами, генерал?
– Читайте сами, – Гутор протянул полковнику голубоватый лист.
В секретном распоряжении сообщалось, что запас снарядов в России кончился, работа артиллерийских заводов не может удовлетворить потребности армии. Предписывалось сократить до minimum’a артиллерийский огонь, так, чтобы в среднем каждая батарея производила не более одного выстрела в сутки.
– Одного выстрела?! – вспыхнул Люткевич. – Да мы и так с весны в полку расходуем не более чем по двести снарядов за бой.
– Воевать впредь придется без артиллерии.
– Даже винтовок не хватает. На перевязочном пункте премии даем, если солдат с винтовкой добрался; за каждую трофейную чуть не рублем награждаем… Восемь лет про войну болтали, а оружие не заготовили.
– Не немец Россию погубит, – злобно погрозил кулаком генерал то ли австрийцам, то ли невидимой из Полесья, даже при помощи бинокля, Ставке. – А он, наш солдат, нам этого не простит!
Левофланговый батальон подполковника Магдебурга, несмотря на слабую поддержку родной батареи, двигается вперед. Из штаба в Иваньи видно, как масса черных точек высыпала из австрийских окопов и потянулась в сторону русских – пленные. Батальон ворвался в первую линию укреплений противника.
Слышно, как в телефонной палатке гневно кричит в трубку унтер-офицер, связист, бывший преподаватель физики в женской гимназии:
– Слушаю, слушаю! Ваше высокоблагородие! Командир батальона Магдебург на проводе.
Люткевич нетерпеливо выхватил трубку.
– Докладываю. Первая линия неприятеля захвачена, – сквозь хрипы прорвался к командиру полка голос Григория Трофимовича.
– Продолжайте наступление!
– Я жду артиллерийскую подготовку!
– Подполковник, артиллерии не будет. Гаубицы направили в сторону деревни Волица, в поддержку симферопольцам.
Конец ознакомительного фрагмента.