На рубеже двух эпох
Шрифт:
А теперь припоминаю случай аналогичный. Керенский в свое время тоже призывал к жертвенности на борьбу с немцами. У меня тогда был такой подъем, что хотел отдать и панагию, и крест с груди, и митру. А один батюшка, о. Ш., отдал так единственный свой нагрудный крест.
А между тем в связи именно с изъятием церковных ценностей погиб безвременно тот самый митрополит Петроградский Вениамин, о котором я с высоким уважением упоминал раньше. Мне пришлось в Париже слушать изложение судебного процесса над ним из уст самого адвоката его, еврея Гуревича (или Гурвича?). И тогда мне не показались убедительными мотивы отказа в отдаче ценностей, кроме одного, что таковы были распоряжения патриарха. Конечно, через 25 лет, да еще и заглазно, да еще и без исторической
Говорили и писали, но я сомневался в подлинности этого предания, будто в последней речи своей на суде он сказал такую крылатую фразу: "Душа моя принадлежит Богу, сердце - русскому народу, а тело - вам".
Если бы он действительно сказал это, то я почел бы такие слова более красивыми, чем религиозно правильными. Сердце архиерея и всякого верующего должно принадлежать не только народу, но и власти. А если последней остается одно тело, то тут кроется сомнение в искренности лояльности: одного тела мало для государственной власти. Она - правильно!
– ищет и сердце подданных. Я где-то читал или слышал, что такие слова принадлежат не митрополиту Вениамину, а преданию окружающих лиц, притом крайне нелояльных к советской власти (известен целый ряд проверенных фактов, что исторические лица не говорили тех громких фраз, которые потом приписывали им современники или потомки). Это вернее. Митрополит Вениамин был человеком вообще искренним, нелицемерным и простым духовно, никогда не любил играть роль, красоваться. А если он был еще и искренне лояльным, тогда и вовсе недопустимы такие неясные и подозрительные слова. Или же можно допустить самое крайнее объяснение (если они были сказаны): тут была некоторая погрешность, которая мыслима в людях и высоких. Один Бог без греха.
Но даже и при такой временной небольшой погрешности все же митрополит Вениамин остается в моей памяти лицом цельным, чистым, благочестивым, простым.
Еще рассказывается про него случай об обмене приветствиями с патриархом Тихоном в первое, кажется, единственное посещение им столицы Петра. Патриарху, говорят, железнодорожники устроили отдельный вагон, чуть не цветами украшенный. По прибытии в Петроград на Большой Знаменской площади возле Николаевского вокзала разрешено было митрополиту Вениамину с духовенством встретить открыто патриарха с крестным ходом. Фотографии этого и других моментов посещения патриарха я видел перепечатанными и в известном американском географическом журнале. А вот дальше опять предание. Митрополит Вениамин выразил приветствие патриарху и радость по случаю его прибытия, закончил речь
уверением его, что и сам он, и духовенство, и верующие готовы за веру и Церковь принести всяческие жертвы и даже умереть. "Умереть ныне немудрено, - ответил не без остроумия патриарх Тихон (он вообще был человек с приветливыми и остроумными словами), - а вот надо теперь учиться, как жить. То есть при новых и сложных условиях истории".
Думаю, что такие слова свойственны им обоим. И пророчества их сбылись: один умер жертвою, а другой приспособился жить сам и Церковь всю поставил на этот путь. Умер же патриарх Тихон естественно, от разрыва сердца, в больнице Бакуниной, а совсем не отравлен большевиками, как это распространяли противники советской власти и про патриарха, и про генерала Врангеля. Похороны в Москве были грандиозными по количеству народа. Говорят, будто бы Ленин смотрел на
Раз уж начали говорить о смертях, то упомяну об обер-прокуроре А.Д. Самарине. В бытность Крыленко комиссаром юстиции он был судим. Держался он (его близкие родственники выехали потом во Францию, и они, вероятно, говорили
мне это в Париже) на суде искренно, смиренно, со скромным достоинством. Крыленко требовал смертной казни для обвиняемого: "Иначе если бы эти люди взяли власть, то они бы нас казнили!"
Но суд не нашел за ним преступления. Освободил, лишь не дозволил ему проживать в столицах. Насколько помню, он мирно скончался в Ярославле. А Крыленко пострадал после.
Еще осталось сказать о смерти царской фамилии.
Тяжкая драма русской истории! Что бы ни говорили, это убийство лежит виной и на тех, кто это сделал, и на тех, кто вел к тому десятилетиями, и на тех, кто молчаливо-хладнокровно принял самое событие. Я принял холодно даже и у нас в Крыму при господстве белых. (На панихиде в Симферополе присутствовал командующий частями войск генерал Шиллинг. По-видимому, больше по обязанности. На обратном пути в монастырь я спрашиваю кучера: "Дмитрий, а что говорят про нового командующего?" - "Не знаю! А так что, фамилия-то русская". Он думал: Шилин, от шила. Должен быть хорошим! Это - факт.)
После (1920 года) в особом послании среди других грехов, мы каялись и в этом убийстве, но и тогда не было глубокой печали.
И кажется, кровь этой семьи уже откликнулась на множестве других лиц.
Однако очень греховно пользоваться этим трагическим концом для политической пропаганды и разжигания злобы в сердцах эмигрантов. Между тем так делалось многими в Европе и Америке. Отлично помню, как писали заметку в годовщину смерти его в Нью-Йорке в "Новом русском слове":
"Была панихида...Пел казачий хор... Священник сказал прочувствованное слово... Не знаешь, что сильнее жило в сердцах: любовь ли к мученику царю и его семье или же ненависть к большевикам?!"
Плохая молитва с ненавистью. В Евангелии сказано, что лучше тогда и не молиться, сначала следует примириться с врагом и потом принести молитву и жертву Богу! Иначе и "молитва будет во грех", как сказал Давид в псалмах.
А если убиенные мученики, то угодна ли им такая любовь с ненавистью? Наоборот, Если они сподобились Царства Божия (а этому нужно верить), то они там молятся апостолу Стефану, который при побиении его камнями молился об иудеях подобно Христу: "Господи! Остави им грех сей!"
"И лицо его было в тот момент как лицо ангела", - повествует врач Лука со слов свидетеля Савла, после апостола Павла. Вот истинно христианская молитва.
К этому я могу добавить даже, что я знал лично нескольких людей, которые верили в другую версию, что царская фамилия была спасена и осталась жива. Один просто верил в это, другой не мог привести доказательств, третий, наоборот, всячески обосновывал и доказывал это и даже утверждал, что сам видел царя. Но все это было неубедительно.
Однако я сам написал запрос некоему человеку, которого знал как святого и который тоже видел сего предполагаемого царя. В ответ получил письмо: "Этого человека многие считали за великого (т.е. царя), но он сам утверждал, что он лишь полковник".
А от одного, тоже "очевидца", я слышал совершенно обратное, что будто он видел... Но не хочу даже и писать об этом.
Приходилось за границей встречать некоторых великих князей и княгинь, но никогда никто из них не говорил ничего подобного о жизни царя. Наша Церковь в России не принимает такой версии, это мне известно доподлинно и документально. Так, помимо всего прочего, должны думать и мы, верующие дети Церкви. И я поминаю их всегда на проскомидиях как усопших... Да и тот, предполагаемый "великий" уже скончался несколько лет назад схимником с именем Кассиан.