На руках у Бога. О радости быть христианином
Шрифт:
Но мать Тереза – человек дела. Без причитаний и возмущений она тут же на встрече с мэром выпрашивает себе право ухаживать за больными преступниками. Она покупает квартиру в Нью-Йорке, правительство оборудует ее по стандартам тюрьмы, туда перевозят заключенных, и мать Тереза сама ухаживает за ними до самой их кончины.
Когда один из журналистов спрашивал, что подвигло ее на такой безрассудный поступок, мать Тереза отвечала:
– Я привыкла делать своему Любимому дорогие подарки.
«От избытка сердца глаголют уста». От избытка любви совершаются поступки. У любящих Бога тоже есть свой, воспитанный годами любви и дружбы навык – привычка дарить Любимому,
Что я принесу Христу в Его день рождения? Что я принесу Ему в любой другой день моей жизни? Разве мать Тереза смотрела на календарь и дарила к юбилеям? Она пользовалась любой возможностью, чтобы дать своей любви раскрыться, не боясь быть осмеянной и отвергнутой.
Если любовь подлинная – чем ее усмиришь?
Если любишь по-настоящему – как удержишься от подарка?
Мы будто отправились в дальнее путешествие, посещаем страны и острова, но каждый день, помня о друге, отсылаем ему открытки с экзотических мест. Мы не старцы и не подвижники. Может быть, не каждый из нас способен на большой поступок, но совсем чуть-чуть, в меру своей неразвитой любви посылать Богу наши по-детски самодельные и неуклюжие открытки из неожиданных и нескладных добрых дел…
Да кто же нас удержит?
Трепет воды
Икона – Евангелие в красках. В центре – Христос. Стоит в лазоревых струях Иордана. Вода взволнована, клубится, будто кипит и разрывает рамку иконы надвое, выталкивая два берега древней реки – по одну сторону трепетный Предтеча, по другую – изумленные ангелы. Два берега смотрятся растерянно: Креститель Иоанн, мужественный аскет и бесстрашный правдолюб, со страхом касается главы Того, Кто придумал и эту землю, и эту реку, и его самого, отважного пророка. Ангелы не скрывают своего смущения: непривычная для бесплотного духа служба – держать полотенце и ждать, когда же выйдет из воды Тот, на Кого они не привыкли смотреть прямо в том мире света, где все для них понятно и определено.
Чудо Богоявления смутило многих. Крещение Бога застало Крестителя врасплох. Что такого важного в этом событии, которое мало кто заметил из современников? Бог Воплощенный впервые в Своей биографии открыто заявил о Себе как о Боге. Он открылся. В тот день – только Предтече и Иордану. Но даже этого было достаточно, чтобы «разбудить» воду. Потому на иконе Богоявления в иорданских струях у ног Спасителя видны какие-то смутные фигуры и лица. Так художник попытался сказать, что в день Крещения безликая вода вдруг показала свое лицо, обрела свой неповторимый голос, чтобы ответить на прикосновение Создателя.
Тридцать лет Он таился, Он был сокрыт. Его принимали за сына плотника, и Он не ждал большего. Безымянный галилейский плотник среди любопытной толпы. О чем они там говорят с Иоанном? Разве важно? И вот Он входит в реку и являет Себя Творцом и Автором этого мира. Это Он придумал наш мир, и нас самих, и воду, и землю, и каждого зверя и птицу. Мы – Его создание, Его песня, Его сказка. Никто и не заметил, как Он добровольно Сам стал персонажем Своей «сказки», но скрывался долгие десятилетия, а потом, в назначенный день и час, Им Самим установленные, вдруг явил Себя миру. Но сначала – миру – не обществу, не политическому и социальному человеческому телу, а миру природы, стихий, тех зверей, что служили Ему в пустыне, тех деревьев, что согласились стать метафорой, тех рыб, что опознали
И те, кто были способны видеть, всё угадали. Предтеча ясно понял, Кто перед ним, потому и испугался – «трепетен бысть Предтеча» – человек, который вообще никого не боялся и даже жестокого царя Ирода обличал безбоязненно, бесстрашно. А тут – вострепетал. Вода поняла – как это ни странно прозвучит, потому что вся земля содрогнулась от прикосновения Того, Кто этот мир с такой любовью выдумывал и созидал. И это нежное, но властное, царственное, но любящее, явное и неприкрытое прикосновение Творца к Своему творению вызвало восторг у всего сотворенного мира – «море виде и побеже, Иордан возвратися вспять». В древней церковной молитве так волнительно об этом трепете стихий:
Ты от четырех стихий тварь сочинивый…Тебе поет солнце,Тебе славит луна,Тебе присутствуют звезды,Тебе слушает свет,Тебе трепещут бездны,Тебе работают источницы.А вы думали, Солнце – это ядерный реактор? Нет, оно умеет петь, и вся радость его бытия – в пении Творцу. А Луна не безжизненный спутник Земли, ответственный за приливы и отливы, она – солист в очень приличном хоре, а как она славит Бога! – в этом ей нет равных. Разве свет не живет там, где зрение? Но он еще и умеет слушать и слушаться. Послушайте, ведь у света есть слух, – а вы и не знали! – а бездны не просто отзываются эхом, а трепещут и волнуются, как впечатлительные малыши перед выступлением. А водные источники, реки, моря и озера – на работе Божией, они при исполнении, они на службе, и день Крещения – их день, их профессиональный праздник.
Все в этом мире навсегда запомнило этот буквально трогательный момент, а потому каждый год земля и вода и все Им придуманное снова дрожит этим трепетом, вспоминая прикосновение Сочинителя, потому и воду мы берем в эти дни – не простую воду, а воду, выдуманную Богом, которая вострепетала от Его прикосновения, и хранит этот трепет, и бережет отпечаток этого прикосновения, – вода, такая мягкая и бесформенная, помнит руки Того, Кто ее лепил, придавая ей одному только Богу видную форму.
Представьте, если бы Джоан Роулинг, автор «Гарри Поттера», однажды объявилась в Хогвартсе. Вышла вперед, когда Распределяющая шляпа отправляла первоклашек каждого в свой дом – шляпа, выдуманная Джоанной, Хогвартс, придуманный Роулинг! – подошла и объявила: «Я – тот человек, который вас всех сочинил, и не только вас, но и весь ваш мир, всю историю вашего мира, и его географию, и ваших родителей, и ваши беды и радости, и сюжеты ваших биографий, и те сказки, что вы читаете своим детям! Я дала вам имена – каждому! Это я познакомила ваших родителей, это я поселила тебя, Гарри, под лестницей в доме жестокой тетки. И именно я устроила так, что погибли и твои родители, и профессор Дамблдор, а родители Невилла умерли мучительной смертью». Поверил бы кто-нибудь ей? Мы не знаем. Может быть, кто-нибудь вспомнил бы, что она все эти годы училась с ним в одном классе, и мы соседи, я даже как-то списывал у нее. Что вы, да я ее тысячу лет знаю. Вот еще – она наш создатель! Да будет шутить! Признавайтесь, кто ей подлил зелье забвения?