На румбе 202
Шрифт:
— Дядя Сергей! — Витя только сейчас заметил, что капитан стоит на палубе рядом с ним. Колю обступили моряки; на палубе с одежды юнги льется вода. Мальчик тяжело дышит, — видно, вылазка по канату не такое легкое дело.
— В чем задержка? — спросил Колю капитан. — Давай прямым рейсом в душевую. Парня хорошенько прогреть и растереть до окалины,— дает он команду боцману.
— Есть в душевую, — говорит боцман. Его не надо просить дважды. Схватив сына за руку, он поспешно тащит его под спардек; за ними уходят и матросы.
—
— Почему ты на палубе?—-совершенно неожиданно спрашивает Витю дядя Сергей.
— Как?
— Витя, ты плохой товарищ!
— Я не плохой... Я сразу же стал звать на помощь!
— Ты умеешь плавать?
— Да...
— И ты не прыгнул в воду вслед за товарищем? Как же так?
— Я не знаю... Я никогда раньше не прыгал в море. Я только с вышки в Парке культуры и отдыха, и то не с верхней площадки...
— А по-твоему, Коля прыгает в открытое Охотское море ежедневно? Ты слыхал: вода здесь нестерпимо холодная!
«Зачем я не поехал в Мельничьи Ручьи?» — мелькнула мысль. Но Витя сразу же ее прогнал. Так рассуждают только трусы.
— Но, дядя Сергей. Коля закаленный. А я если бы простудился, мама потом никогда бы не отпустила меня... — Витя сам слышит, как жалко звучат его оправдания. — А вы? Вы бы разве меня не отругали, если б я за Колей... в море поплыл?
— Обязательно отругал бы! И даже пригрозил бы отправить обратно в Ленинград! Но на твоем месте я бы не испугался ни моря, ни насморка, ни капитана!
— Товарищ капитан, рыбаки просят догрузить последний кунгас, разрешите продолжать? — обратился к Сергею Ивановичу ухман.
— Действуйте! —сказал капитан.
— По местам! — крикнул ухман.
Лебедчики заняли свои места у контроллеров лебедок, матросы нырнули в трюм. Сетка с мешками снова поплыла за борт «Богатыря».
— Какой подъем? — спросил у Вити капитан.
Витя совсем забыл, что он тальман, что у него есть свои обязанности. Вопрос капитана подсказал готовому заплакать мальчику, что капитан еще не совсем его перечеркнул, что он дает ему время исправиться и верит, что это может произойти.
— Восемьдесят первый, товарищ капитан, — четко доложил Витя и поставил в блокнот жирную черную палочку.
— Дисциплину надо в себе воспитывать, — продолжал капитан. — Но чувство товарищества должно стать потребностью твоей души.— Капитан остановил одного из матросов: — Ну, как наш пловец?
— Все в порядке, товарищ капитан,—ответил матрос. — Сообша продраили докрасна полотенцами! Втиснули в сухую смену белья! Теперь вливают горячий чай с коньяком.
«А что думает обо мне сейчас Коля? Наверно, то же, что и капитан». Витя пытается поставить себя на Колино место. Что бы он сам тогда
— Последний подъем, — слышит Витя голос ухмана. Записывает. Цифра 83 ему кажется какой-то несолидной. Он слюнявит химический карандаш и несколько раз обводит восьмерку, потом тройку. Язык его стал лиловым. Во рту появился противный привкус. И так ему стало жалко себя. Вот Коля сейчас герой, а он ничтожество, трус и к тому же плохой товарищ. А все из-за этой дрянной девчонки — дернула же ее нелегкая свалиться с катера!
— Последний подъем, — грустно повторяет он слова ухмана.— Последний — восемьдесят третий.
— Восемьдесят четвертый! Своих обсчитываешь!
Витя резко обернулся. Ну конечно, она! И красная майка, и зеленая юбка. Все сухо... И обулась в белые спортивные туфли.
— Ты с буксира? Да? Ты в воду падала? Ты, ты!!!
— Не в воду, а в кунгас.
В не свойственном ему «гражданском» платье у трюма появился Коля. Увидев девочку, он нахмурился, хотел повернуть обратно, но раздумал. А Витя кружит вокруг него. Заглядывает ему в лицо. Не знает, с чего начать. Сказать просто: «Прости меня», — девочка тут, при ней не получается. Раскаянье, радость, смущение —все перемешалось в Витиной голове.
— Коля!.. Ну, как ты? Ничего? Не ушибся?.. Вода холодная? Скоро солнышко ка-ак начнет палить — день сегодня будет опять ясный. Да, Коля? Коля, ты не обижаешься? На меня... Ты меня научишь за лето нырять?.. Коля, а гляди, кто здесь, — показывает Витя на девочку, как будто Коля ее сам не видит.
Девочка стоит молча, не принимая участия в беседе товарищей.
— Та самая... Какая падала!
— Не будет больше браться за матросское дело —за выброску,— стараясь не глядеть на девочку, говорит юнга.
— Буду, — дерзко посмотрела на Колю девочка,
— Опять завалишься!
— А ты больше не мокни!
— А ты откуда знаешь, зачем я в воду прыгал? За тобой, скажешь?— теперь и Коля смотрит на девочку.
— За кашалотом?
— Я, может, вылазку на борт судна по канату сдавал, — нашелся Коля... — И сдал!
— На пятерку?
— Ты зачем на наше судно поднялась? — решает закончить разговор с насмешницей Коля.
— За вами! Пойдете на нашем катере к нам в «Зарю Востока».
— О чем это она? — непонимающе переглянулись Витя и Коля.
— Теперь до следующего каравана перерыв, — объясняет девочка. — Собирайтесь!
— На берег? — недоверчиво спрашивает Витя.
Конечно, он на камчатском берегу никогда не был. Это было бы очень здорово!
Перед отъездом из Ленинграда Витя успел прочесть толстую книгу о Камчатке русского путешественника Крашенинникова. Правда, судя по описанию, этот край больше пригоден к обитанию зверей, чем людей, а все равно интересно.