На румбе 202
Шрифт:
— Эй, ребята, — донесся из машинного отделения голос Софрона. — Подержи-ка кто-нибудь переноску. — Темно, как в животе у кашалота.
— Пойди посвети отцу, — сказала Саня Вите. — Я бы сама, но нужно харчи кунгасникам подготовить.
Хватаясь за все попадающиеся на пути предметы, Витя стал осторожно спускаться в машинное отделение. Поставив на ощупь ногу на железный настил, Витя неосторожно отпустил скобу трапа и почувствовал, что куда-то скользит, как по ледяной дорожке. Еще секунда — и он хлюпнулся
— Что, приземлился? — подхватил мальчика Софрон. — Держи лампу!— Он протянул перепуганному мальчику лампочку на длинном шнуре и замер, уставившись на Витины брюки. Свет лампы отразился в блестящей черной луже. Черное пятно расползалось по белым, наглаженным еще мамой штанам мальчика. По настилу машинного отделения жирным пятном расползалось машинное масло.
Опустившись рядом с Витей на колени, Софрон осветил трубу. Булькая и пенясь, из лопнувшего трубопровода вытекало масло, которое должно было поступать на смазку пошипников дизеля.
— Вот это ты здорово определился! — радовался Софрон. — кормой обнаружил аварию! Главное, найти причину беды, а остальное мы уже отработаем как часы, — говорил шкипер, доставая из железного шкафчика прорезиненную манжету. Пристроив ее на трещину, Софрон быстро обмотал забинтованную трубу медной проволокой.
Встав на колени рядом с Софроном, Витя одной рукой держал лампу, другой ощупывал парадные брюки. Попробуй куда-нибудь сесть. Так и придется стоять, да еще никуда не прислониться.
— Стрелка показалась! Стрелка! — заорал из рубки Коля.
— Благодари дружка! Он обнаружил аварию! — улыбался в бороду, выбираясь из машинного отделения, Софрон. — Теперь можно сказать: жаль, что упустили встречный буксир. Хотя без вас не знаю, что бы я и делал! — Шкипер помог выбраться в рубку смущенному похвалой Вите и мягко потеснил в сторону рулевого. — Иди, паря, отдохни! Замотался небось. В такую погодку и мужику удержать катер не просто!
— Я не устал. Я могу хоть до берега, — храбрится Коля.
Но шкиперу видно, что парнишка выбивается из последних сил.
— Давай-давай! Потом еще станешь, — положил на штурвал руки Софрон.
Словно почувствовав хозяина, «Труженик» весь напружинился. Качка стала менее стремительной.
— Эй, Санек! Погоди с кунгасниками! — крикнул он дочке.— В машине лишку воды набралось. Возьми парнишку, ступайте к переносному насосу.
— Он же ленинградец, — откликнулась из кубрика Саня. — Может, лучше с юнгой?
— Нет, юнга пусть отдохнет малость. А что, боишься, не сможет? Дело нехитрое — знай качай. А ленинградцы, милая моя, не такие дела ворочали.
— Я смогу, дядя Софрон, — изо всех сил стараясь крепко держаться
Но одно дело — бодро отрапортовать, другое — оказаться на открытой палубе совсем рядом со штормующим морем. И потом, откуда Вите знать, — может, на палубе его совсем укачает?
— Держи! — бросила Вите конец веревки Саня.
— Зачем?
— Обвяжи вокруг себя, а то рыбы в море голодные.
Неумелыми руками Витя пытается завязать вокруг пояса веревку.
— За такой дамский узел батя влепил бы тебе на комиссии двойку. Это уж точно. Давай помогу! — Коля ловко сделал петлю, пропустил сквозь нее кончик веревки и крепко затянул. — Видишь — беседочный узелок. Этот и не развяжется, и тебя не перетянет. Пошли!
— Куда?
— К насосу! Саня пусть с харчами хозяйничает.
Это уже другое дело. Если рядом Коля, все становится проще и легче.
— Пошли! — говорит Витя.
— Я сказал, отдыхай, матрос, — задержал юнгу Софрон. — Пусть идут с дочкой на пару!
Не говоря ни слова, девочка быстро обмотала вокруг себя второй конец веревки и выскочила из рубки. За ней, как бычок на веревочке, последовал Витя. Стараясь не смотреть за борт, он добрался до водоотливной помпы, которая в первые минуты шторма служила ему убежищем, и судорожно ухватился за похожую на коромысло рукоятку.
— Раз, два. Раз, два. . . — командовала Саня, поднимая и опуская свою сторону «коромысла».
Витя машинально повторял вслед за ней все движения. Рукоятка двигалась сама по себе. От Вити не требовалось никаких усилий.
— Раз, два. Раз, два. . . — стал отсчитывать и Витя.
Но вдруг в помпе что-то захрипело, забурлило — и рукоятка налилась свинцовой тяжестью.
— Порядок! Забрало!, Помпа засосала! — крикнула, нажимая на рукоятку, Саня.
С каждым новым движением рукоятка становилась все тяжелее и тяжелее. Витя чувствовал, что, несмотря на леденящий ветер, на морской душ, от него пошел пар.
Но что было самое странное — тошнота прошла. Не прекращая работы, он уже мог посмотреть на пляшущие волны, и от этого больше не кружилась голова. Витя и не заметил, как снова легко пошла рукоятка— насос перестал забирать воду и заработал вхолостую.
— Конец, — скомандовала дейочка, и ребята, держась друг за друга, двинулись в рубку.
Между тем ветер крепчал. Барашки уже давно превратились в огромные серо-зеленые водяные валы, на которых то появлялись, то пропадали из виду идущие на буксире кунгасы. Витя разглядел на кунгасах, сжавшихся в комочки, рыбаков — по два на каждом кунгасе. Там не было кубрика, куда можно было бы пойти обсохнуть. Не было и рубки, где бы можно было укрыться от водяной метели.