На румбе 202
Шрифт:
— Ты собираешь? — подмигнул он Арише.
— Куда мне! Мамка! — ответила девочка. И, не обращая внимания на протестующее движение зардевшейся от смущения матери, рассказала историю зарождения этой великолепной библиотеки.
Их семья приехала на западное побережье по вербовке. Отец сразу вступил в рыбацкую артель, а мать — работницей на старый рыбоконсервный завод. Особой грамотностью она тогда не отличалась: умела расписаться в ведомости при получении зарплаты, умела посчитать полученные деньги — и ладно. Но через два года старательную, вдумчивую работницу
— Хорошо еще, — засмеялась, ласково поглядывая на мать, Ариша, — что в это же время и я пошла в первый класс.
Так они вместе и двинулись в науку. Но девочка шагала малым ходом — по букварям да хрестоматиям, а Марии Ивановне некогда было: нужно было нагонять упущенное.
А тут как-то главный инженер завода дал ей прочесть «Воскресенье». С этого все и началось. Много ночей недоспала Мария Ивановна, пока одолела эту книгу Но зато перед камчатской работницей вдруг словно открылся целый мир.
Наверно, никто не возненавидел так, как она, судейских, не плакал над разбитой жизнью Катюши Масловой, не радовался, когда вокруг бедной девушки оказались настоящие, большие люди — политические заключенные.
Мария Ивановна стала самым активным читателем поселковой библиотеки. Интересные книги всегда на руках, — бывает, не найдешь то, что хочется. Она решила создать свою библиотеку и подписалась на все предложенные ей распространителем печати издания.
По окончании срока вербовочного контракта рыбак спросил: «Ну как? Будем собираться домой, в Россию?» Она посмотрела на мужа немного удивленным взглядом и ответила на его вопрос вопросом:
— А зачем? Теперь нам и отсюда весь мир виден. Вот подожди, я тебе прочту. . . — И сняла с полки какую-то вновь полученную книгу.
Больше разговоров об отъезде с Камчатки в семье Лихолетовых не поднималось.
— Теперь вам понятно, какая у меня мама?—закончила свой рассказ Ариша.
Во время рассказа юнга искоса поглядывал на ровные книжные ряды. Книги как книги. Одни переплеты покрасивее, другие поплоше. В чем же дело? Ему впервые довелось услышать, чтоб о книгах кто-либо говорил так, как эта девчонка.
И Саня задумалась. Она, правда, думала не о хозяйке, а о своих родителях. Всю свою сознательную жизнь девочка провела с отцом — мать рано умерла. «От тоски умерла», — сказал однажды дочери Софрон. И это, наверно, была правда. Мать так и не смогла привыкнуть к суровой камчатской природе и все время тосковала по мягкой воронежской земле. А если бы и ее кто-нибудь научил так читать книги? Может быть, этого и не случилось бы! Может, и она зажила бы на новой родине такой же звонкой, полнокровной жизнью, как и Аришина мама. Эта мысль сменилась щемящей нежностью к отцу. И беспокойством. Как-то он сейчас там один? Правда, с ним бабушка Вера, но найдет ли она в Санином хозяйстве необходимое, чтобы его накормить?
В том, что Софрон без кунгасов дойдет до «Зари Востока» благополучно, Саня не сомневалась. Но если бы удалось получить об этом
Саня уже совсем было собралась бежать на почту, как в передней сильно хлопнула дверь и в комнату ворвался «главный курибан»—Мишатка.
— Аришка! — бросился он к девочке. — «Курилка» повалила телефонные столбы, порвала связь. Председатель крутил, крутил, чуть ручку у телефона не оторвал!
— Порвала, — значит, починят, — резонно заметила Ариша.— А тебе-то что?
— А откуда же те, что на заводе, узнают, что рыбаки спаслись?
— Так ты и расскажешь! Ведь тебя послали на завод? Правда? — угадала Ариша.
— Ну да, —шмыгнул носом Мишатка. — Я и шел на завод. Это ж мимо вашего дома. Я думал, ты все равно к мамке пойдешь. Ну, и передашь. А мне с батькой побыть бы надо! Помочь что. Он же с моря пришел слабой.
— А мамка-то дома, — разочаровала Ариша парнишку.—Она во вторую смену заступает.
— Эх, видно, придется бежать, — вздохнул Мишатка и рванулся к выходу.
— Подожди! — остановила его Ариша. — Ребята, а может, сходим на завод? — обратилась она к гостям.
По просительным ноткам в голосе девочки Витя понял, как не терпится Арише скорее показать им свой «автоматизированный».
— Пойдем, конечно, — сразу поднялся из-за стола Витя.
— Ладно, потопаем, — без большого энтузиазма согласился и юнга.
— Вот здорово! — крикнул Мишатка и, чтоб ребята не передумали, стрелой вылетел из комнаты.
Но, когда все стали одеваться, чтобы идти на рыбокомбинат, Саня вдруг сказала:
— А я останусь. Помогу посуду помыть. А потом на почту сбегаю. Может, телеграмма какая.
Ну и хитрющая девка! Прямо изо рта у юнги выхватила такую блестящую идею — это насчет почты, конечно, а не посуды. Теперь броди по этому комбинату. Коля терпеть не может экскурсий. Еще во Владивостоке он не раз пристраивался к экскурсантам — ходил и в Краеведческий музей, и в картинную галерею, и еще куда-то. Тоска смертная — ходят по залам, чем-то восхищаются, чего-то ахают. А Коля отлично видит, что никому не интересно. Как было бы здорово — сбегать на почту, а потом податься на берег к рыбакам. Вот это музей! А теперь как откажешься?
«Экскурсия» оказалась куда интересней, чем ожидал Коля.
Путь ребят проходил вдоль канала, который соединял приемный пункт рыбокомбината с затоном. По каналу тяжело двигались два наполненные рыбой кунгаса. Рыбаки шли на веслах, и ребята стали быстро догонять неуклюжие посудинн.
— Этот канал, — точка соприкосновения добывающей и обрабатывающей промышленности Камчатки, — словно читая газету, тоном опытного гида заговорила Ариша. — А рыбная промышленность в нашу эру составляет около восьмидесяти процентов всей промышленности края...