На румбе 202
Шрифт:
В душе Витина мама была согласна с Сергеем Ивановичем... Ну, может быть, не во всем. Иначе она бы, конечно, не отпустила мальчика с дядей в море. "Мальчику мужская опека на какое-то время — на лето — не повредит. Она действительно все еще видит в нем первоклассника. .. Воспитывать мальчика без отца нелегко.
— Витя очень развитой мальчик, — защищается она от упреков Сергея Ивановича. — Состоит в кружке радиолюбителей. Массу книг читал!
— А драться он умеет?
Витина мама возмущенно открыла рот, чтобы отмести это нелепое подозрение. Витя по поведению
— Замечательно!
Из-за ящиков и бочек с камчатской сельдью выскочили мальчики — ленинградец и дальневосточник. У обоих в руках головной убор — чужой. Трофеи. Раскрасневшиеся, потные, покрытые с ног до головы портовой пылью.
— Нет, ты первый упал! — орет Витя. — Я тебя нокаутировал!
— Это не по правилам. Ты мне подножку, — настаивает «плавсостав» и внезапно вытягивается, как по команде «смирно».
— Товарищ капитан!
Теперь и Витя заметил маму. ..и оторванную пуговицу на воротнике, и черную краску на рукаве, какой на днищах бочек написана надпись «Дальрыбпром»,
— Витя, что за вид? — охнула мама.
— Ну, Коля, как твои успехи?— спокойно, словно ничего не заметив, спросил у местного мальчика капитан.
— К-какие, товарищ капитан?—Коля смущенно одернул вылезшую из брюк форменку; не глядя на Витю, поменялся с ним головными уборами, постучал нога об ногу, стараясь стряхнуть пыль с ботинок.— Кто кого? Да?
— Нет, — сказал капитан, но сейчас же поправился: — Да! Кто кого: ты науку, или наука тебя? Перешел?
Коля покосился на Витю. Вспомнил принятое решение не говорить капитану правду. Ну, хотя бы до выхода в море, и неожиданно для самого себя невнятно процедил:
— Не вполне, товарищ капитан.
— Опять русский язык подвел?
— Да нет. По русскому все хорошо. Я же обещал исправиться. По русскому — тройка. А вот по геометрии...
Негромкий гудок подходившего к причалу катера дал возможность Коле не продолжать до конца саморазоблачение.
— Товарищ капитан, катер! Наш катер! Богатырский! Я и ночью его по голосу узнаю! А где «Богатырь» стоит? На Чуркином мысе? Да?
— Ну, Витя, — словно не слыша вопросов Коли, сказал капитан.— Прощайся с мамой. Катер за нами. А, между прочим, какие отметки у тебя по математике?
— Я же тебе говорила! У Вити по всем предметам круглые пятерки,—ответила за сына мама. — Он ведь с первого класса отличник.
— Ясно? — спросил Колю капитан.
Но Коле все сейчас неясно. Откуда капитан знает этого Ленинградского мальчишку? Что значат слова капитана, обращенные к ленинградцу: «катер за нами» и «прощайся с мамой»? Его отец вчера ни слова не говорил о том, что на «Богатырь» взяли второго юнгу. Коля так погрузился в эти неразрешимые загадки, что даже не обернулся на крик с катера:
— Держи конец!
Между причалом и носом катера осталась полоска воды на хороший шаг, когда боцман «Богатыря», Колин отец, со швартовным концом в руках прыгнул на берег и закрепил его на бетонную «пушку».
— Ну, что стоишь как пень? Не слышал команду? —
— Да нет! Зачем же! Сейчас и отойдем. Ну, вояки, марш в катер,— подтолкнул он набычившихся мальчиков.
— Сергей, неужели Витя все лето будет в обществе с этим двоечником и хулиганом?—спросила Витина мама, как только ребята, не глядя друг на друга, двинулись к катеру. Она была уверена, что драку затеял этот местный мальчишка.
— Моему племяннику есть чему поучиться у этого «хулигана»! — сухо сказал капитан. И, чтобы смягчить сказанное, добавил: — А чем плохо, если Витя подтянет в рейсе нашего воспитанника по математике взамен на морскую практику?
— Подержи-ка мешок, пока гость сядет,— услыхал капитан слова боцмана. — Мальчик пока береговой, а ты матрос второго класса.
— Он пока что не матрос, — резко поправил боцмана капитан.
— Но, товарищ. . . — Коля осекся. Не скажешь ведь: «Товарищ капитан, я нахвастался вашему знакомому мальчишке».
— И вряд ли скоро им будет. На флоте безграмотные матросы не нужны!
— Но я знаю и техминимум... И устав морского флота... — Коле уж неважно, что его слышит Витя. Ведь сейчас рушится его мечта.— Мне только пройти комиссию. Квалификационную комиссию на матроса второго класса...
— А я,допустить на комиссию ученика шестого класса не имею права — прыгая на борт катера, поставил точку капитан.
Третий день «Богатырь» в море. Третий день Коля и Витя шефствуют друг над другом. И живут они вместе в свободной двухместной каюте, предназначенной для практикантов.
Коля приподнял голову и заглянул на верхнюю койку. Витя спит. Раскраснелся во сне. Одну щеку подпер кулаком. «Маленький, как третьеклассник. А знающий... — думает, глядя на него, Коля. — Наверно, всю свою жизнь пыхтит над книгами с утра до ночи».
И оттого, что самому-то Коле это кажется величайшим подвигом — заставить себя над учебниками сидеть! — он жалеет Витю... Еще очень рано. Пусть уж отоспится.
В открытый иллюминатор он услыхал крик петуха. Думаете, на судне петухов нет? У кока целый курятник. На кормовой рубке, куда не попадает зыбь. Построили там им клетку. Судовое расписание у них точно как береговое: чуть свет пошли петь свои песни.
Коля вспоминает, как в первое утро по выходе в море Витя... завтрак проспал! И кому досталось? Коле! «Не приучаешь к трудовой дисциплине!» Вечером того же дня и Вите, правда, вскочило по первое число... Вызвал их капитан. У него правило — спросить вечером, как провел день. Коля об этом знал. Капитан спросил Витю: «Расписание занятий составил?» Тот и не думал... «В чем твой подшефный больше всего отстал? Выяснил?» И не думал...
А первый урок? Тоже не сошел гладко... Ни для Коли, ни для Вити. Витя объяснял, почему против равных углов лежат равные стороны. Коля слушал... но не очень! В пол-уха. «Подумаешь там — дело большое: нужно будет, возьму метр и замерю эти стороны».