На сердце без тебя метель...
Шрифт:
— Ежели вы держите в уме, что я могу быть недовольна данным обстоятельством, то смею вас заверить, что мне нет ни малейшего дела до того, сколько гостей будет на праздничном обеде, и состоится ли он вообще. Вистую!
— И зря! — парировал Василь, и непонятно к чему относилось его неодобрение: к Лизиному ходу, что неминуемо вел ее к поражению, или к ее словам о свадьбе. — Признаюсь, впервые вижу женщину, которую не интересует даже подвенечный наряд.
— Я всегда полагала, что день венчания должен принадлежать только двоим — тем, кто под венцы ступает, — тихо сказала Лиза, делая вид,
— Вы полагаете? — вкрадчиво проговорил Василь, и тут же раздался резкий оклик Бориса: «А! Василий Андреевич! Фальш-ренонс! Попались-таки, голубчик!»
От этого торжествующего восклицания Лиза вздрогнула и невольно бросила взгляд на своего партнера по игре. Тот грустно улыбнулся ей:
— Спешите, Lisette, отречься от меня, следуйте правилам[219]…
Взгляд Александра буквально прожигал ее, но она так и не посмела посмотреть на жениха, когда покачала головой и, улыбнувшись Борису, предложила списать штраф с обоих партнеров. Естественно, в той партии они с Василем так и не выиграли.
— Осторожнее, meine M"adchen, кузены явно ведут меж собой какую-то игру, — говорила ей в тот же вечер перед сном Софья Петровна. — Не станьте заложницей этой игры. Быть меж двух огней весьма опасно. И, похоже, нашего Аида сжигает ревность. Вы бы видели, ведь он готов испепелить взглядом своего легкомысленного кузена, едва тот оказывается подле вас…
На короткое мгновение она замолчала, прищурив глаза, а после вновь повторила:
— Осторожнее. Особенно теперь, когда до цели всего несколько шагов. Нынче наш Аид выспрашивал меня про венчальное платье. Мол, пойдут ли к нему сибирские алмазы из парюры фамильной. Он бы желал видеть ее на вас в день венчания.
— И что вы ответили? — взволнованно спросила Лиза, чувствуя, как страх перед возможным промахом мадам, а также какое-то неясное предчувствие заполонили сердце.
— Умудрилась усыпить его любопытство. Стала упирать на то, что я против вашей идеи облачиться в него. Что невесте графа не пристало под венец в старом платье идти, пусть и материнском. Он отправит вас с теткой в Тверь за покупками. У графа неограниченный кредит в Гостином дворе. Я, конечно, предпочла бы, чтобы вы поехали в столицу или в Москву, да тетка стара, а Аид не желает, чтобы вы уезжали надолго. Я бы и сама поехала с вами, да только вот до сих пор обездвижена.
Взглянув на ногу, аккуратно устроенную на подушках, Софья Петровна огорченно вздохнула. А потом снова напомнила Лизе:
— Осторожнее, meine M"adchen. Порой одна-единственная оговорка способна разрушить самую прочную крепость обмана. Я-то не позволю ему застать себя врасплох, а вот вы?.. И держитесь подальше от нашего Диониса. Иначе грянет гром, ihr werdet noch an meine Worte denken![220]
И гром действительно грянул — за одним из так похожих друг на друга обедов, после той памятной игры в вист.
Казалось, накал страстей наконец-то
— Дивная нынче погода, — вполне невинно начал Василь. — Я имел превосходную прогулку в парке. Заглянул в самые дальние его уголки. Вы уже ознакомились с усадебным парком, Lisette? Он таит в себе столько тайн и открытий…
От Лизы не укрылось, какими взглядами посмотрели на Василя при этом Борис и Александр. Предупреждение и приказ. И даже мурашки пробежали по рукам от напряжения, которое буквально повисло в воздухе, когда Василь так неосмотрительно продолжил гнуть свою линию:
— В особенности прекрасен уголок в западной части парка, где maison verte[221]. Наяды! Великолепные и чарующие создания. И это не только мраморный ансамбль, что сотворил в начале прошлого века итальянский скульптор, выписанный нашим знаменитым с Alexandre предком.
— Вы полагаете, что это та самая тема, что следует обсуждать при дамах? — с явным упором на словах «та самая» проговорил Борис. Левая бровь его даже пару раз дернулась, выдавая волнение. — Ваши рассуждения о древнегреческой мифологии нынче совсем неуместны.
— Просто я подумал, что la Belle должна знать обо всех уголках замка, где ей предстоит обитать после свадьбы, — с притворным недоумением пожал плечами Василь. — Чтобы не осталось никаких тайн и недомолвок. Разумеется, ежели la Belle все же решится…
— Вы говорите загадками, Василий Андреевич, — улыбнулась мадам Вдовина, и тот с готовностью ответил, будто ожидал этих слов:
— Какие загадки, милая Софья Петровна? Дивлюсь я вашей прозорливости… Кому решились отдать свою Belle? Хотя разве в той французской сказке отец не поступил в точности тем же образом?[222]
— En voil`a assez![223] — вдруг тихо произнес Александр, но от холода в его голосе всем сразу стало неуютно. — Я бы попросил тебя, Василь, держать свои соображения при себе. По поводу французских сказок, греческой мифологии, приготовлений к венчанию и прочего. Иначе отныне ты будешь вынужден довольствоваться собственной компанией.
— Уверен, нашей дорогой тетушке будет весьма не хватать в этом случае моего общества, — смело парировал Василь, уверенный, что едва ли ему укажут на дверь из опасения огорчить старушку.
— Уверен, общество Лизаветы Петровны настолько скрашивает ее досуг, что эта потеря не станет столь ощутимой. Тем паче после Рождества ты уже дважды побаловал нас своим присутствием в Заозерном сверх обычной меры. Я даже предположить не смею причины этого. Или смею?
В последнем вопросе настолько явно прозвучала плохо скрытая угроза, что у Лизы задрожали руки. Ей пришлось очень медленно и аккуратно сложить приборы на тарелке, чтобы не выдать эту предательскую дрожь.
— Господа! — укоризненно произнес Борис, призывая мужчин обратить внимание, что они не одни в столовой. А потом смущенно улыбнулся притихшим дамам, сидящим по другую сторону стола: — Прошу прощения за эту неловкость… В последнее время они столь часто забываются…