На сердце без тебя метель...
Шрифт:
— Не желаете ли блинов? Или горячего сбитня? Митрофаниха из Подолья отменный сбитень варит, — обратился к своим спутницам Александр, опасно свешиваясь с седла при той толкотне, что царила вокруг. — А может, Лизавете Петровне угодно с горы съехать?
При этих словах Лиза скользнула по нему взглядом. Дразнит ли он ее, как делал это обычно? Ведь обоим известно, что недаром катятся с высокой горы на рогожке парень и девушка. Масленица горячила кровь и сметала все запреты. Именно на Масленицу можно было смело сорвать поцелуй с губ, а то и несколько. Оттого и ненавидела это разнузданное веселье Лизавета
— Пусть сбитня принесут, mon cher, — попросила Пульхерия Александровна, с трудом борясь с желанием приподняться в санях, чтобы разглядеть крепость, которую так тщательно возводили под руководством местного кузнеца в последние дни. Интересно, какой она высоты, и насколько толсты ее стены?
Сбитень оказался не только горячим, но, на удивление, крепким. Лиза, сделав глоток ароматного медового варева, даже закашлялась.
— Alexandre! — негодующе воскликнула Пульхерия Александровна, пригубившая напиток из своей кружки. — Этот же на водке! Ах, нахальник!
А потом только улыбнулась, когда племянник, заговорщицки подмигнув, сделал знак подать некрепкого сбитня, который его лакей уже принес от Митрофанихи. Впрочем, пила его только Лиза. Пульхерия Александровна предпочла сбитень покрепче, с явным наслаждением закрывая глаза при очередном глотке.
То ли от того первого глотка, обжегшего нутро, то ли от всеобщего веселья, Лиза вдруг раскраснелась и заметно оживилась. Она уже не стеснялась ни плотно окружившего их сани простого люда, ни неприличных прибауток и выкриков, то и дело доносившихся из толпы. Только оглядывалась с интересом, испытывая непривычное воодушевление.
Вместе со всеми радовалась победе щуплого мужика с босыми ногами, который по скользкому столбу сумел залезть на самый верх и ухватить новые сапоги как выигрыш в забаве.
Наблюдала за медведем, которого водили на поводке, заставляя кланяться до земли крестьянам или делать неуклюжие реверансы господам, чтобы получить за старания «денежку». Даже захлопала в ладоши, когда медведь у их саней дважды присел, «выражая свое почтение сударю и сударыням», как пояснил его владелец. И даже не раздумывала, когда Александр протянул ей деньги, чтобы она опустила их в сумку, висевшую на шее медведя.
В тот момент Лиза была похожа на маленькую девочку, которая впервые попала на большой праздник. Веселье в ее по-детски ясных голубых глазах и непосредственность, с которой она радовалась происходящему, не могли не вызвать отклик в сердце ее спутника. Александр пристально наблюдал за ней и всякий раз со странным восторгом в душе встречал ее смех.
А потом Лиза увидела крепость, и радость ее мгновенно улетучилась. Для нее это сооружение с высокими ледяными стенами, сверкающими радугой на солнце, выглядело поистине устрашающим. Даже смех и разговоры приглушились в ту минуту, когда Лиза наконец поняла, отчего так волновалась Пульхерия Александровна. Она растерянно оглянулась на Александра, но тот отъехал поприветствовать Зубовых, сани которых уже стояли в толпе близ крепости.
— Вы должны запретить ему! — в смятении зашептала тогда Лиза Пульхерии
— Я пыталась, Лизавета Петровна… вы же знаете… Уверена, нынче это не под силу никому. Alexandre уже принял вызов…
Лиза обернулась к Зубовым и увидела, как отчаянно что-то говорит Лиди склонившемуся к ней Александру. Девушка явно пыталась переубедить его принимать участие в этой затее, и явно безуспешно, судя по ее несчастному виду и недовольству на лице мадам Зубовой. Через некоторое время Дмитриевский вернулся к саням тетушки, и тогда Лиза все же попыталась остановить его, памятуя, что не так давно он спрашивал ее совета.
— Александр Николаевич… быть может, вам не надобно…
Мысли путались. Она не знала, что нужно сказать, чтобы остановить его от этого безумства. И ей даже на миг показалось, что Александр не услышал ее жалких попыток привлечь его внимание среди окружавшего их невообразимого шума. Ведь он даже не повернул головы в ее сторону, скидывая казакин на руки лакея.
А потом уже готовый к схватке, сигнал к которой вот-вот должен был раздаться под дружный рев толпы, Александр вдруг вскочил к женщинам в сани. Лиза не успела отпрянуть, и их лица оказались так близко, что при желании она могла чуть податься вперед и коснуться носом его носа.
— Вы желаете, чтобы я отступил? И это нынче, когда меж нами такие условия?.. — Лиза безуспешно пыталась понять, говорит ли он серьезно или снова шутит, ведь его глаза так задорно блестели.
— Я готова признать проигрыш, коли вы откажетесь от этого безумства, — сдалась она, не желая, чтобы он атаковал это страшное сооружение.
Дмитриевский долго смотрел ей в глаза, и Лиза успела подумать, что он согласится принять ее предложение. Но вот уголок его рта дрогнул в привычной усмешке, и она поняла, что этому не бывать.
— Легкая победа никогда не принесет удовольствия триумфа, — покачал головой Александр. — И я всегда привык добиваться желаемого! К тому же вы так желали увидеть, как меня вываляют в снегу…
Лиза была настолько поражена его отказом, что даже не противилась, когда его пальцы вдруг протиснулись в глубину меховой муфты и быстрым движением погладили ее тонкие пальчики.
— Par chance![178] — дерзко улыбнулся Александр и в тот же миг соскочил с саней, чтобы принять на себя командование штурмом ледяной крепости.
И начался сущий ад, как думалось Лизе после. Атакующие лезли на стены со всех сторон или таранили стены, пытаясь пробить брешь и через образовавшуюся дыру проникнуть внутрь. На их головы летели ледяные комки, их стегали плетьми, лили воду под улюлюканье и крики разгоряченной действом толпы.
Это зрелище было вовсе не для девичьих глаз. Не только из-за обнаженных мужских торсов, когда крестьяне в пылу сражения поскидывали нательные рубахи (Александр отчетливо выделялся среди них благодаря белой рубашке и черному атласному жилету). Не только из-за грубостей и неприличных выражений, которых тоже было в изобилии. Кровь. Здесь проливалось много крови, когда атакующих с размаху сбрасывали со стен или разбивали им головы ледяными глыбами.