На широте Хиросимы
Шрифт:
– Вы не понимаете, капитан. Если есть вероятность, что там все-таки Бог, я обязан туда пойти.
– Есть о чем его спросить?
– Попросить. Ира. Если он вернет ей ноги, я буду с ним навсегда. Рассказывали, здесь нет монахов и отшельников, но если Богу будет что-то нужно от меня. Даже моя жизнь…
Вал не нашел, что сказать. Да и не считал нужным что-то разъяснять этому толстенькому коротышке, вдруг оказавшемуся способным на настоящее чувство. В глазах неудачного любовника горела такая сумасшедшая надежда… Вал слыхал рассказы гостей с «Эдема». Ира не простила пожилому миллионеру смерть своего молодого избранника и потерю своих стройных ног. Она
– Иди, – вдруг неожиданно для себя сказал шкипер. – Иди к богу и пусть тебе повезет. Пусть там будет настоящий Бог.
– Но ведь… – начал Федорчук, не веря своим ушам
– Плевать. У всех нас свои резоны. А у тебя к нему дело. Ступай. Если там и вправду Бог, передавай привет.
Какую-то секунду Федорчук колебался, потом неуверенно пошел по причалу. Постепенно его шаг становился тверже и быстрее. Рыбаки, выходившие на ночную рыбалку, увидели европейца, подходящего к их храму. Один из них, седой старик, сидевший на корме, что-то ему прокричал. Внезапно все рыбаки побросали весла, встали и поклонились проходящему мимо гайдзину. К ступеням храма паломник уже почти подбежал. Остановился на мгновение у входа и пропал внутри.
– Умеешь ты ладить с начальством, Вал, – за спиной у шкипера стояли Юра и Степаныч. – Когда Петрович узнает, кто разрешил, он тебя на британский флаг порвет.
– А кто ему скажет, – ухмыльнулся Степаныч. – Молодец, шкипер. Хрен его знает, что там в церкви. Но если дело выгорит, ты себе тропинку в рай проложил. На этого горе-головореза смотреть без слез невозможно. Он весь вечер с японской мечети глаз не сводил.
Когда новообращенный вошел в помещение алтаря, бог испугался. Если тот сейчас закричит и выбежит в панике из храма, то сбудутся его худшие опасения. Новые пришельцы будут потеряны для него навсегда. И многие ставшие уже столь необходимыми японцы тоже отвернутся от него. Бог ждал. Вошедший увидел бога. Глаза его расширились от удивления и страха. Но он решительно подошел к алтарю. Человек смотрел на бога. В глазах у него была надежда. Бог смотрел на человека. Богу было стыдно.
Вал всегда придерживался принципа, что правда не такая уж значительная вещь, чтобы ее скрывать. Поэтому, когда Федорчука начали искать, он рассказал о произошедшем разговоре и своем участии в судьбе бывшего козла отпущения. И сейчас шкипер был свидетелем печального зрелища. Олег Петрович терял лицо. Его лишили любимой игрушки, и он негодовал, понимая, что вся игра в дипломатию проиграна, и противная сторона первой получила информатора в свои руки. Сначала негодовал полковник сдержанно и красиво, Вал даже позавидовал хорошо поставленной пластике лица и скупым, но выразительным жестам разведчика. Но потом офицер сорвался и выглядел уже не столь изящно… Шкиперу было противно смотреть на перекошенный рот и налитые кровью глаза. И немного страшновато, он не ожидал такого наплыва эмоций. Порученец взял себя в руки только когда услышал от вахтенного, что со стороны деревни приближается делегация во главе со старостой. Олег Петрович выскочил из рубки «Элис» со словами:
– Еще раз что-нибудь выкинешь, пристрелю.
– Знаешь, Вал, у меня такое чувство, что вы с Петровичем так и не подружитесь, – флегматично заметил присутствовавший
– Какая жалость, – лицемерно изобразил грусть Вал. – Такой приятный человек. Интеллигент. Пошли, послушаем, что самураи скажут.
– Если японцы вдруг пошлют нас подальше, Петрович точно тебя пристрелит. Хрюли ты ему все выложил?
– Полагаю, не пошлют. У меня складывается впечатление, что засевшему в храме парню что-то от нас очень сильно нужно.
Делегация аборигенов состояла всего из нескольких самураев из свиты сегуна и деревенского старосты. Оказывается, они пришли поинтересоваться, готовы ли россияне грузить продукты, которые могут быть доставлены на берег в течение часа. Никто из россиян не ожидал такой оперативности. Оба судна были загружены товаром для обмена. Пришлось выяснять, куда можно выгрузить «излишки продукции». Староста охотно показал на большой амбар почти в центре деревни и сказал, что выделит людей перенести грузы с причала на склад.
Олег Петрович прекратил хозяйственные разговоры вопросом, когда можно будет увидеть сегуна. Самураи с поклонами ответили, что он будет ждать путешественников в полдень в доме Сато сана. Вопросов о сбежавшем в храм члене экипажа порученец задавать не стал. Было очевидно – отсутствие первых лиц не случайно. Японцы тянули время в изменившейся ситуации. Сгрузив на причал привезенные товары, россияне начали собираться на переговоры. Первоначально Олег Петрович хотел идти только с переводчиком Ольгой и двумя охранниками, но потом передумал. Похоже не захотел, чтобы главный источник его головной боли остался без присмотра. Вал также был включен в делегацию.
– Ты можешь помочь?
– Да.
– Она будет такой, как прежде?
– Нет. Но она будет счастлива. Вы оба будете счастливы…
– Но если это будет уже не она…
– Поверь. Посмотри, как хорошо всем кто пришел ко мне раньше…
– Я хочу поверить. Но не знаю как…
– Я тебе помогу.
Глава третья. Глубина
Делегация уже сошла с причала на дорожку, ведущую в деревню, как из рубки «Элис» выскочил Юра и кинулся им вслед. Вал впервые видел старого капитана передвигающимся бегом. Это означало проблемы и проблемы весьма серьезные.
– Федя на связи. Говорит, отстреливаются от ящеров, нужна помощь.
– Возвращаемся на корабль.
Олег Петрович резко повернул назад, не обращая внимания на удивленно глядящих на него самураев, вышедших на берег встречать россиян
В рубке у станции УКВ сидел Степаныч, пытаясь вызвать разведчиков на связь. полковник выхватил у него микрофон, но рация молчала.
– Сказал, что добрался до лодки, спускает ее на воду и связь прекратилась, – доложил механик. – Голос у него был… похоже, бежал долго. Хрипел, задыхался.
– Нам необходима собранная ими информация. Шкипер, – полковник, в виде исключения, напрямую обратился к Валу. – Выйдете в точку высадки разведки и постараетесь найти лодку. На берег не сходить ни в коем случае. Приказ ясен?