На штурм неба. Парижская коммуна – предвестница нового мирового порядка
Шрифт:
В качестве новых членов Комитета общественного спасения были избраны: Ранвье, Антуан Арно, Гамбон, Эд и Делеклюз.
10 мая
Положение на фронте было следующее:
«87-й батальон с успехом сражается в Аньере. В полдень было спокойно. В половине четвертого дня блиндированные вагоны открыли частый огонь. Версальцы явно слабеют.
Клиши: непрерывный артиллерийский огонь.
Нёйи: с десяти часов до полудня – сильный обстрел. Ночью версальцы установили новые батареи на бульваре Евгения. Одна батарея мортир установлена в 70 метрах от наших передовых позиций, под прикрытием стены.
В час дня 25-й батальон схватился
Ворота Терн: ночь прошла спокойно. Пять часов утра – артиллерийская дуэль у ворот Майо и Терн.
Ворота Бино: новая атака версальцев отбита с теми же результатами.
Сент-Уан: очень меткая стрельба федератов по версальцам, засевшим в редуте Мэзон-Руж.
Монмартр: замечены огни в замке Женвилье, где устанавливаются батареи, чтобы подавить огонь батарей Монмартра.
Монруж, Бисетр: сильная атака версальцев. Пока ничего нового; позиции те же».
На заседании Коммуны 10 мая обсуждался вопрос о назначении гражданского делегата по военным делам. Жюль Валлес внес предложение назначить Делеклюза, который и был избран 42 голосами из 46, участвовавших в голосовании.
Затем было принято решение о предании Росселя суду Военного трибунала (34 голоса «за», 2 «против», 7 воздержались), но в тот момент, когда собирались перевести его из квестуры Ратуши в тюрьму Мазас, он бежал [173] .
Сразу же после своего назначения на пост военного делегата Делеклюз обратился к национальной гвардии с прокламацией, в которой говорилось:
[173] Вместе с членом Коммуны Шарлем Жерарденом, с которым он подружился еще до своего назначения на пост военного делегата; разыскать и задержать их Коммуне не удалось. – Прим. ред.
«Граждане,
Коммуна назначила меня своим делегатом в военном министерстве; она решила, что ее представитель в военной администрации должен быть штатским лицом…
Положение серьезное, вы это знаете; жестокая война, которую ведут против нас феодальные заговорщики вместе с остатками монархических режимов, стоила вам уже немало благородной крови.
И все же, когда я представляю себе, не переставая оплакивать эти горестные утраты, то прекрасное будущее, которое ожидает наших детей – даже если нам самим не суждено будет пожать плоды того, что мы посеяли, – я с восторгом приветствую Революцию 18 марта, открывшую перед Францией и Европой такие перспективы, о которых никто из нас не смел и мечтать три месяца назад.
Итак, по местам, граждане, и будьте стойкими перед лицом врага!
Наши укрепления так же сильны и надежны, как ваши руки и сердца. К тому же вы знаете, что сражаетесь за свободу и социальное равенство, которые вам обещали, но которые столь долго ускользали от вас. Если ваша грудь открыта теперь для пуль и снарядов версальцев, то наградой вам за это будет освобождение Франции и всего мира, безопасность вашего очага и жизни ваших жен и детей…»
В тот же день (10 мая) Комитет общественного спасения опубликовал следующее постановление:
«Комитет общественного спасения, В ответ на прокламацию Тьера, именующего себя главой правительства Французской республики;
учитывая, что эта прокламация, напечатанная в Версале, расклеена на стенах Парижа по приказанию
что в этом документе он заявляет, что его армия не бомбардирует Париж, а между тем ежедневно женщины и дети становятся жертвами преступного огня версальцев;
что, желая проникнуть в город, он призывает жителей к предательству, ибо чувствует свое полное бессилие победить героическое население Парижа силой оружия, Постановляет:
Ст. 1. Движимое имущество Тьера будет конфисковано Управлением коммунальных имуществ.
Ст. 2. Дом Тьера, расположенный на площади Жорж [174] , будет снесен» [175] .
11 мая
Делеклюз следующим образом охарактеризовал военное положение:
«Как только я вступил в управление министерством, я постарался составить себе представление о нашем положении на различных участках фронта в смысле обороны и наступления; я убедился в том, что укрепления охраняются достаточно основательно и что хороший резерв может в случае необходимости гарантировать нас от всяких неожиданностей.
[174] Речь шла о площади Сен-Жорж, названию которой здесь был придан светский характер.
[175] Ст. 3 этого постановления возлагала его исполнение на делегата коммунальных имуществ Фонтена и делегата общественных служб Андриё. – Прим. ред.
Положение в Исси ничуть не изменилось. Форт Ванв находился в опасности и на некоторое время был даже оставлен нами.
В четыре часа утра генерал Врублевский, в сопровождении начальника и нескольких офицеров своего штаба, встал во главе 187-го и 105-го батальонов, находившихся под командованием храброго начальника XI легиона.
Они снова заняли форт в результате штыковой атаки и изгнали оттуда версальцев, которые уже считали себя его хозяевами. Им посланы подкрепления, и мы, безусловно, можем быть уверены в успехе.
В направлении Нёйи – без перемен; в направлении Аньера – сравнительно спокойно».
«Journal Officiel» опубликовал обращение франкмасонов Парижа к их собратьям во Франции и во всем мире. В этом обращении говорилось:
«29 апреля 10 или 11 тысяч франкмасонов направились к Ратуше по главным артериям столицы, приветствуемые всем населением Парижа. Дойдя до авеню Великой армии, они, несмотря на бомбы и картечь, водрузили свои 62 знамени перед лицом осаждающих нас войск.
Их белое знамя с девизом «Возлюбим друг друга», которое они несли в направлении версальских позиций, заставило неприятеля прекратить огонь на всем протяжении от ворот Дофин до ворот Бино: голова их длинной колонны достигла только первой баррикады вражеских войск.
Три франкмасона были допущены в качестве делегатов. От генералов, к которым они обратились в Нёйи, Курбевуа и в Рюейе, где появление этих делегатов было встречено возгласами «Да здравствуют масоны! Да здравствует Коммуна!», они добились только короткой передышки. Двое из них, уступая настояниям генералов (которые заявили, что не могут быть их посредниками), отправились в Версаль (не имея на то мандата и вопреки линии поведения, которую они себе наметили), чтобы лишний раз доказать, что всякая новая попытка примирения бесполезна.