На штурм пика Ленина
Шрифт:
ОРГАНИЗАЦИЯ НОВЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ И НОВЫХ ВОСХОЖДЕНИЙ НА ПАМИР
Московское лето вступило в свои права как будто бы совсем недавно, а жара и пыль на улице уже нестерпимы. В один из таких дней пронзительный телефонный звонок отвлек мое внимание от очередных дел в Центральном совете Общества пролетарского туризма.
«Алло, я слушаю, кто говорит?» – взял я трубку, думая, что какой-нибудь турист, разморенный жарой и чувствуя приближение давно ожидаемого декретного отпуска, хочет, чтобы Общество дало ему возможность совершить путешествие.
«Никитин, – говорит Крыленко. Надо поставить на обсуждение Центрального совета вопрос об организации
Вскоре после этого разговора Крыленко доложил, что им уже давно ведутся переговоры с представителем Геолкома СССР геологом Д.В. Никитиным, едущим в этот район с геологической разведкой золотоносных месторождений, и что со стороны Д.В. Никитина к нему поступил о предложение составить альпинистскую группу и в июле отправиться на Памир. Военно-Топографическое управление дало согласие на включение в экспедицию топографа и на снаряжение специальной топографической группы. Наконец, Академия наук выделила для экспедиции одного зоолога. Таким образом, цели экспедиции были предопределены ее составом и сводились к следующим задачам: 1) геологическое обследование золотоносных месторождений по долинам рек Танымаса, Муксу и Саук-Сая; 2) составление точной географической карты до сих пор необследованного района по реке Саук-Сай; 3) сбор представителей животного мира для Зоомузея Академии наук и 4) восхождение на пики Ленина и Гармо.
Центральный совет Общества пролетарского туризма поручил председателю общества т. Крыленко составить и снарядить альпинистскую группу для восхождения на вершины пиков Ленина и Гармо и для непосредственной практической помощи геологической и топографической группам экспедиции, так как последние не могли бы без участия альпинистов произвести свои исследования и работы. Альпинистам было также поручено поднять на пик Ленина бюст Владимира Ильича Ленина и водрузить его на высшей точке Заалайского хребта.
Так зародилась и была оформлена мысль об организации в 1929 г. новой экспедиции на Памир для окончательного расшифрования, оставшихся «белых пятен».
ПОСЛЕДНИЕ СБОРЫ
Москва. Лето в самом разгаре. Воздвиженка, № 17. Народный комиссариат. Здесь сегодня альпинистское совещание.
Собрались уже все участники альпинистской группы экспедиции. Нет только Бархаша. «Что он всегда так опаздывает?», – спрашивает Крыленко. В это время, запыхавшись, но солидной неторопливой походкой в развалку ввалился в дверь кабинета «Львович», как мы все впоследствии звали Бархаша. Теперь вся группа была в сборе.
Начальник экспедиции, заядлый альпинист с солидным альпинистским стажем – Николай Васильевич Крыленко; автор этих строк, молодой альпинист, по определению Крыленко; Л.Л. Бархаш, имеющий за собой тоже большой альпинистский опыт (он только что вернулся из военизированной массовки-похода рабочей молодежи по Кавказу); последними членами группы были два «мальца» – Стах Гонецкий и Арик Поляков. «Мальцами» их окрестил Крыленко, мастер на всякого рода прозвища и имена. «Мальцами» они были еще и потому, что старшему из них, Арику, в пути на Памир едва «стукнуло» 18 лет, а Стаху Гонецкому было только 16 лет. Но несмотря на это, Стах, альпинист «из молодых, да ранний», уже не в первый раз бывал в туристских путешествиях с Крыленко. В 1927 году он вместе с Крыленко взошел на вершину Эльбруса.
Николай Васильевич открыл
«Почему выдумаете, что так легко удастся это восхождение? По-моему, – говорит Бархаш,– мы, не имеющие никакой тренировки в восхождении на такие высоты, едва ли легко справимся с этими пиками».
«Пустяки, восхождение обеспечено. Геологическая группа обязалась подготовить все продовольствие, транспорт и организовать базы вплоть до высоты в 5000 м. Нам останется только приехать в Фергану, как сразу же мы это почувствуем. Достигнув ледников с пятитысячной базой с небольшим грузом, мы в два счета достигнем пика Ленина, а за ним и пика Гармо». «Ну, если так, то все обстоит благополучно».
В СТРАНУ «БЕЛОГО ЗОЛОТА»
Казанский вокзал. За четверть часа до отхода поезда человек 20 пришло проводить товарищей. Некоторые с опаской предупреждали, чтобы путешественники были осторожней среди людей и гор. Слухи о том, что басмаческие банды до сих пор еще не уничтожены и находятся на намеченных путях экспедиции, не давали покоя провожающим. Мысли о невероятных трудностях восхождения на вершину свыше 7 км заставляли многих горячей проститься и спросить себя – не в последний ли раз видимся.
Бархаш, по обыкновению, пришел, когда поезд, почти уже трогался.
Наши купе завалены альпинистским снаряжением и оружием. Разместились по двое в купе: я с Крыленко, два «мальца» вместе, а Бархаш с каким-то человеком, едущим должно быть в отпуск.
Три дня пути. Давно миновали широкую и спокойную гладь Волги. Позади остались Самара и Оренбург – последние города Европы. Мы в Азии. Изредка мелькают разъезды и станции Средне-Азиатской железной дороги. Кругом, насколько хватает глаз, раскинулася мертвая, выжженная солнцем, безбрежная киргизская степь.
Все видимое пространство покрыто песками и барханами, местами поросшими незатейливой растительностью – саксаулом и колючкой, местами же совершенно лишенными всякой растительности. Все выжжено палящим солнцем. Порывы ветра гонят песок по земле, как снег в метель, а в бурю целые тучи его несутся по воздуху, заволакивая степь и перемещая песчаные холмы – барханы с места на место. Вид этой степи вселяет какую-то тревогу, и хочется, чтобы человек поскорее заселил эти огромные пустоты, закрепил песок корнями древонасаждений, удобрил почву, создал оазисы, как например Ташкентский, Ферганский и др., и с помощью оросительной системы возделал пустыню, засеял ее культурами, ждущими солнца, особенно хлопком. Среди моря песка нет-нет да и мелькнет становище киргизов или пройдет караван верблюдов, перевозящих киргизский стан в другое место.
В дыму песка, в бреду солнечной одури поезд подошел к одному из оазисов в Дейнау.
Здесь район сплошной коллективизации и первая машинная станция. Мы идем по извилистым уличкам селения. В воздухе, как эхо далекой грозы, звучит уханье каких-то моторов. Когда мы попали на край селения, мы увидели дымку над полями – это тракторы. Они ухают и дымятся, как орудия в бою.
Хлопковый клин этого района – 9 600 га. Район имеет 66 машин. Это самая большая станция в Туркменистане. Эта станция описана Павленко в «Рабочей газете».