На службе империи 2

Кириллов Александр

Отложив пилку и фомку, достал отмычки и занялся делом. Вскрыв замки и подняв крышки, увидел мешки, в которых были слитки. Рядом, подсвечивая мне лампой, стоял Дэм.

– Ну, дядя Мик, ты настоящий профи!

– Теперь надо унести это. Работаем!

Мы стали передавать мешки через окно, а парни относили их в темноту, складируя на земле.

Опустошив ящики и перебросив сотню пятикилограммовых мешочков, добрались до мешков с банкнотами. Закончив с выемкой, живой конвейер заработал в обратном направлении, теперь назад по цепочке передавались камни. Уложив новый груз, я закрыл

замки и вместе с напарником вернул ящики на место. Затем выбрались наружу, после чего установили решётку, прилепив отвалившиеся куски стены разжиженной глиной, которую поверх я обмазал мелом.

Пока я возился с заделкой дыр, парни таскали мешки в лагерь. Там они упаковывали их в седельные сумки и свои рюкзаки. За всеми делами я совершенно забыл о нашей спутнице, которая выглянула из-за лошади Нэда.

– Так, Таня, и ты тут.

– Я буду молчать.

– Конечно, будешь. Ты знаешь, что в мешках?

– Догадываюсь.

– Скажу больше, эти деньги принадлежат Киллерсу. Он сейчас сидит в салуне. Так что ты поучаствовала в деле благородной мести. Короче, теперь ты либо с нами и твоя доля десять тысяч долларов, либо…

– Я с Ником, то есть с вами.

– Документы с тобой?

– Нет, всё в гостинице.

– Документы носи с собой. Сейчас пойдёшь со мной и заберёшь документы, и всё самое ценное для тебя. Тёткам скажешь, что возвращаешься во Фриско, после чего спускайся в зал. Там я буду тебя ждать.

Драка в салуне закончилась, народ зализывал раны и расставлял столы – праздник продолжался. Я поднялся с девушкой на второй этаж, где столкнулся с Киллерсом, который обратился ко мне.

– Сэр, внизу все успокоилось?

– Да, сэр, все устали махать кулаками. Я тоже неплохо размялся. Раньше любил это дело, а сейчас надоело.

– Занятие дебилов. Нужно делать деньги, а не тратить их на выпивку и оплату поломанной мебели.

– Вы совершенно правы, сэр.

Тания забрала чемодан.

– Это всё самое ценное? Ты бы с собой ещё комод прихватила.

– Это все, что у меня есть.

– Ладно, донесу. Пора отсюда «делать ноги».

Вскоре группа ковбоев на лошадях с заполненными сумками, рысью трусила по дороге, возвращаясь к побережью.

Утром помятые после бурного вечера полицейские и охранники забрали груз и отправились в дальнейший путь. Переночевав в Фэйрфилде, к вечеру того же дня они прибыли в Сакраменто в городской банк.

– Ждём с нетерпением, мистер Киллерс.

Управляющий банка "Сакраменто голден банк" расплылся в сладчайшей улыбке.

– Как обещал, мистер Клинтонс, я привёз нужные средства. Как наше дело?

– Все на мази, мы войдём в долю с очень уважаемыми людьми штата. Осталось внести нашу долю.

Киллерс махнул рукой, и его парни занесли ящики в хранилище. Капитан полиции достал ключи и начал вскрывать замки. Когда открыли крышки, наступила немая пауза. Ящики были забиты камнями. Киллерс покраснел, словно варёный рак, попытавшись закричать: «Д-д-деньги где?! Чёрт возьми, я вас спрашиваю, где мои деньги?»

Народ молчал. Наконец, мистер Клинтонс проговорил.

– Это очень неудачная шутка, мистер Киллерс. Я выставил себя перед губернатором полным

дураком.

– Убью! Всех убью! Где нас ограбили?

– Боюсь, что этого мы не узнаем.

– Капитан, вы прошляпили моё золото.

– Вы сами привели своих людей, которые мешали мне взять полный контроль над ситуацией.

– Господа, забирайте ваши ящики, и разбирайтесь на улице. Если найдёте золото, милости прошу, если нет, здесь вас обслуживать не будут.

Золотодобытчик и его охрана вышли из банка, направившись назад во Фриско.

Клинтонс докладывал губернатору о подставе.

– Очень жаль, что этот делец с побережья оказался идиотом, потеряв нужные мне деньги. Кто-то их хорошо «обул» в пути, если он не мошенник.

– Я узнаю это в Калифорнийском банке. Господин губернатор, Киллерс известный золотодобытчик. Мне кажется, что их ограбили.

– Тем более идиот.

Группа полицейских и охранников золотопромышленника осматривала помещения в салунах двух городков, где ночью хранились деньги. Все были в полном непонимании, как злоумышленники могли попасть в помещение и как вскрыть тяжёлые замки, если ключи хранились у Киллерса в личном саквояже. Все задавались вопросом: «Кто из проезжающих мимо путешественников или местных жителей провернул такое дело?» Вернувшись на побережье, Киллерс взял Шермана с толпой полицейских детективов и проехался с ними по пути следования золотого каравана.

– Я подозреваю, что кто-то во Фриско слил информацию о золоте. За нами ехала группа подготовленных налётчиков. Возможно, дежурившие люди были в доле, а вскрыть замки отмычками спокойно сможет квалифицированный медвежатник. Вот только кто мог сдать эту информацию? Банк или мой компаньон? Проклятый Шон Хангри, это он отправил следом за нами банду. Именно так он сделал свой капитал, подмяв добычу золотишка! А теперь этот подонок решил кинуть и меня!

– Сэр, я этого не слышал.

– К чёрту ваше ханжество, Шерман. Будто вы не догадываетесь, кто такой Хангри – подонок и убийца!

Полковник Уильям Шерман, последние два года служивший в полиции, в очередной раз осмотрел заднюю стену сарая, подставил пару валяющихся неподалёку камней и подёргал оконную решётку. Однако она сидела крепко. И всё же что-то озадачило его в увиденном, но мысль никак не хотела формироваться в нечто законченное. Когда ругающийся и махающий руками народ ушёл в салун, Шерман вернулся к задней стене сарая и, задрав голову, ещё раз внимательно осмотрел решётку.

– Дева Мария, белый цвет раствора в местах крепления решётки отличается от остальной кладки! Вот же куски стены у штырей решётки, выпавшие, когда её выдернули, а затем аккуратно вставили назад. Они заново приделаны на глине, но у похитителей не было извести, чтобы подобрать точно цвет. А вон лишние камни, на которых стояли похитители и которые засунули в ящики. Кто же так лихо провернул дело? Ведь это должна была быть целая команда, потому что один просто не смог бы с этим справиться. Но сколько групп проехало в ту ночь? Как говорят полицейские, в тот вечер в салуне была крутая драка, под шумок которой налётчики всё и провернули. Вернусь-ка я лучше в армию, там всё понятнее.