На службе Отечеству
Шрифт:
Вагон был разделен надвое солдатскими плащ-палатками. В одной половине размещалось отделение кадров, в другой - командир дивизии, начальник политического отдела и начальник штаба. Мы вошли туда. Помещение было аккуратно убрано. За покрытым красной материей столом что-то писал полковник Даниловский. По стенам стояли заправленные солдатскими одеялами кровати с белоснежными наволочками на подушках.
– Разрешите войти, товарищ полковник?
– Да, входите.
Даниловский приподнял от листа, исписанного мелким почерком, лицо, оглядел нас и, задержав взгляд на мне, произнес:
– А, Алтунин
– И уже к обоим: - Да вы, товарищи, садитесь.
Федор Семенович еще раз посмотрел на меня, продолжил:
– Разговор, Александр Терентьевич, у нас будет короткий. Вас мы знаем. В боях показали себя;"с хорошей стороны, а это - лучшая характеристика. Есть мнение назначить вас командиром второго батальона восемьсот восемьдесят девятого стрелкового полка. Как, потянете?
– Справлюсь!
– Другого ответа от вас и не ожидал. Принимайте батальон, вникайте в дела и ждите нас в гости.
Полковник поднялся, давая этим понять, что разговор окончен. Мы тоже встали. В это время в помещение вошел подполковник Жеваго.
– Петр Григорьевич, - обернулся к нему комдив, - у вас к новому комбату нет ничего?
– Алтунин!
– улыбнулся подполковник Жеваго.
– Что его напутствовать. Наш, знаем! Единственно, о чем бы хотел попросить вас, старший лейтенант: держитесь ближе к Елагину. Опытный, знающий у вас замполит. У такого не грех и поучиться работе с людьми. В общем, присмотритесь к нему, не пожалеете.
– Ну что ж, тогда желаю успеха, - пожал мне руку Даниловский.
– И чтобы на новой должности долго не задерживаться, комбат. Теперь будем спрашивать с тебя не только за себя, но и за людей. Понял меня?
– Так точно, понял!
– То-то же!
Поздравил меня со вступлением в новую должность и начальник политотдела.
Я вышел из вагона. На сердце было и радостно, и тревожно. Состав стоял на перегоне, ожидая, когда семафор откроет путь. Светило солнце.
* * *
12 марта части дивизии закончили выгрузку на станции Нежин и в этот же день ушли из утопающего в садах небольшого украинского районного городка. Штаб убыл в Безугловку, 828-й стрелковый полк - в Куриловку, 862-й, 889-й стрелковые и 261-й артиллерийский полки и 418-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион соответственно расположились в населенных пунктах Пашковка, Дорогинка, Синдоровский, Талалаевка.
Дивизия вошла в состав 3-й гвардейской армии.
С вещевым мешком за плечом, легко соскочив с попутной подводы на кривой улочке Дорогинки, я пошел разыскивать штаб полка. Сады и огороды деревеньки еще были забиты снегом, а на выгоне уже появились проплешины с сырой, блестящей на солнце прошлогодней травой. Проваливаясь чуть ли не по колено в ноздреватый наст, подошел к первому попавшемуся дому, на широком дворе которого дымились две походные армейские кухни. Окликнул повара, помешивающего большим черпаком в котле.
– Где штаб полка, товарищ старший лейтенант?
– переспросил веснушчатый солдат.
– Эвон, дворов через пять, - показал вдоль переулка.
– С большим крыльцом дом под зеленой железной крышей. Самый большой в здешней округе. Правление колхоза, а нынче там штаб.
– Полная информация, - улыбнулся я.
– А что, - не понял повар, -
– Нет, нет, спасибо.
Минут через пятнадцать я вошел в помещение штаба. В комнате просторной пятистенной избы начальник штаба полка майор Модин (Николай Сергеевич получил очередное звание) проводил с офицерами занятие. Присев на свободный край широкой скамьи, стал дожидаться перерыва. Николай Сергеевич, заметив меня, улыбнулся:
– Слушаю вас.
Доложил о своем прибытии. Модин выслушал и в ответ радушно сказал:
– Кстати прибыл. Разбираем действия стрелковой роты в условиях лесисто-болотистой местности. Садись, послушай. Может, для себя что возьмешь. Тем более что майор Павлюк в отъезде. Докладывать некому, разве что представиться майору Кулябину, но и его сейчас нет. Решили баньку соорудить, пошел туда. Будет из раньше чем через час-полтора. Садись.
Николай Сергеевич продолжил занятие. Говорил спокойно, уверенно. Уставные положения подкреплял примерами прошедших боев, решений командиров и начальников в ходе выполнения поставленных задач. Часто обращался то к одному, то к другому из офицеров, не обошел вниманием и меня. Словом, шел деловой разговор.
После занятия Модин представил меня офицерам полка, познакомил с планами учебы части. Полумесячная подготовка личного состава в основном сводилась к практическим занятиям но действиям в различных условиях боя. Исключение составляли офицеры, для которых планировались теоретические лекции, тактические летучки, прием зачетов по уставам и наставлениям, семинарские занятия, да прибывающее пополнение, в основе работы с которым лежали изучение матеральной части оружия и одиночная подготовка. Свыше двух третей времени отводилось на тактическую подготовку, венцом которой являлись учения с боевой стрельбой. Много времени уделялось ведению боевых действий в условиях лесисто-болотистой местности, форсированию водных преград, особенно ночью.
Поздно вечером, когда мое знакомство с документами подходило к концу, вернулись майоры Валентин Евстафьевич Павлюк и Николай Афанасьевич Кулябин. Они были возбуждены и радостны. В дивизию еще прибыло пополнение, стало известно, что материальная часть истребительно-противотанковой артиллерии заменялась зарекомендовавшими себя с самой лучшей стороны 57-мм орудиями.
Увидев меня, Павлюк довольно сказал:
– Наконец-то явился, пропащая душа! Спрашиваю сегодня Румянцева: "Куда моего комбата девал?" - "Какого, - говорит, - комбата?" - "Алтунина". "Так ведь он еще приказом не утвержден в должности".
– "Ну и что из этого? Приказ - бумажка, а мне человек нужен, комбат. Люди его ждут, живые люди".
– "Да не кипятись ты, - отвечает.
– Убыл твой Алтунин. Вчера вечером убыл. И наверное, уже на месте".
– Николай Сергеевич, - обернулся Павлюк к начальнику штаба, - ввел Алтунина в курс наших дел?
– Да, познакомил. Представил офицерам полка.
– Вот и хорошо. В батальоне был?
– Нет еще.
– Вместе пойдем. Как ты, Николай Афанасьевич, не составишь нам компанию?
– Как же, составлю! С Елагиным переговорить нужно. У него там в четвертой роте не создана парторганизация, а политотдел жмет.
– Точнее, рекомендует, Николай Афанасьевич.
– Пусть будет так.