На службе у Кощея
Шрифт:
— А вот что! — Илья широким жестом вынул кошель и, отсчитав сто золотых, протянул Емеле. — Тут тебе и на книжки, и на свадьбу!
— А это от меня, — добавил Яромир, отсыпая парню горсть серебра. — Может, в Коксфорд поедешь, выучишься?..
Добрыня с Поповичем переглянулись, вздохнули и тоже развязали кошельки. Емеля не верил глазам.
— Так я же теперь как царь заживу! Я... честное слово, в купцы
— Ладно! — засмеялись богатыри. — Понадобишься — позовем!
— Ах вот вы где? — раздался еще один знакомый голос.
Друзья, как по команде, повернули головы. У входа стоял Блудослав собственной персоной, а рядом с ним переминались с ноги на ногу два стрельца.
— Это ты, дружище? — Муромец прищурился. — Ну, проходи. Садись. Не побрезгай чаркой меда!
Блудослав растерялся, затем махнул рукой, деревянными шагами приблизился к столу и принял полную чарку. Выпил залпом, прищурился, провел по усам тыльной стороной ладони, смахивая прозрачные капли, и улыбнулся.
— Это... Я чего пришел... Великий канцлер требует вас к себе. Немедленно!
— Кощей? — удивился Муромец. — Но ведь мы вроде как...
Блудослав прищурился.
— Мое дело — служивое. Что мне приказали, то я и передал! Кощей приказал явиться немедленно! — сказав это, он гордо развернулся и осторожно, стараясь не слишком шевелить бедрами, вышел из корчмы.
— А может, ну его, а? Не ходить, и все тут! — шепнул Попович. — Что-то мне это не нравится!
— Мне тоже, — кивнул Добрыня. — Но...
— Нет, братцы, против Кощея не попрешь! — Илья Муромец покачал головой. — Пошли, ребята! Может, нас наградят?
— Или посадят в подвал, как причастных к государственной тайне! — пробормотал Попович.
— А что, могут? — невольно поежился Яромир.
— Они все могут, — усмехнулся Илья. — Они — власть! Но думаю, не будут...
Друзья поспешили во дворец. Пройдя мимо стрелецких постов, они ненадолго задержались возле левого крыла терема, откуда доносились заунывные звуки флейты и еще более заунывное пение.
— Кумарский эмир развлекается, — с чувством в голосе сказал Илья Муромец. — Вот ведь тоже! Везли его сюда, как барана, а приняли, как дорогого гостя!
— Политика! — серьезно сказал Попович. — Лучше иметь
Возле крыльца канцелярии их уже ждал человек, одетый во все черное. Он скользнул по богатырям взглядом и кивнул.
— Поторопитесь, канцлер ждет!
Кощей и впрямь ждал. Остановившись у двери, друзья неловко поклонились.
— Здравия желаем, ваше высокопревосходительство!
— Здорово, богатыри! — Кощей встал из-за стола и подошел к ним ближе. — Молодцы! Кстати, я распорядился, чтобы вам всем перевели премию за сверхурочные и за работу в зоне боевых действий. Поверьте, это немаленькая сумма! — Он прищурился.
— А... А мы и не в курсе! — пробормотал Илья Муромец.
— Бухгалтерия переводит по безналичному расчету, — тонко улыбнулся Кощей. — Вам достаточно обратиться в банк! — Он замолчал и снова уставился на богатырей. Однако, наткнувшись на оловянные глаза Ильи, невольно смутился и отвел взгляд.
— Господа! Я понимаю, что вы совершили большое и трудное дело. Однако... Однако интересы государства настоятельно требуют, чтобы вы снова отправились в поход!
— Куда? — вытаращился на него Илья. — Опять, что ли, в Кумарию?
— Дальше. Гораздо дальше! — серьезно сказал Кощей. — На этот раз путь лежит в Британию. Инструкции получите у секретаря! Что же касается задания, то оно сложное, я бы сказал — архисложное. Вы должны убить Кощея!
— Что?! — ахнули друзья, не поверив своим ушам. — Кого?!
— Кощея! — повторил Кощей, прищуриваясь, словно от удовольствия. — И пусть вас не смущает это имя, ибо оно принадлежит не только мне. Видите ли, у меня обнаружился брат, колдун и злодей, каких мало! Я думал, что он погиб, но... Он снова здесь, и снова замышляет великое зло. Если вы этого не сделаете, боюсь, Великое княжество Лодимерское исчезнет с лица земли! Так что на вас вся надежда! И еще. Выступать нужно немедленно. Промедление недопустимо!
— Ну вот! — вздохнул Илья. — А мы хотели отдохнуть! В родную деревеньку наведаться...
— Успеете, — сказал Кощей и неловко улыбнулся. — Еще наведаетесь! А сейчас — в путь! Ведь вы — богатыри, и, кроме вас, спасать этот мир — некому!