На срок жизни
Шрифт:
– Что у тебя, Заседателев? – спросил Лушников, поворачиваясь.
Рана оказалась незначительная, словно на острый сучок запястьем наткнулся. Майор вынул из кармана индивидуальный пакет, приготовил шприц и ввел человеку лекарство. Потом пояснил:
– Два в одном… Против заражения и против стресса.
Наложил повязку и после этого успокоился.
Заседателев пригладил рыжие волосы, плюнул под ноги. Потом достал пачку сигарет с зажигалкой и протянул.
– Угощайся, Александрыч…
Они закурили,
– Теперь я знаю, как на самом деле бывает, – сказал Заседателев и замолчал.
Группа захвата действовала ритмично, без беготни. Двое наблюдали за пленниками – те сидели теперь на земле, согнув спины. В отдалении от них лежали громадные рюкзаки. Остальные сотрудники занимались оружием. В перчатках. Разряжали стволы и складывали рядом с машиной.
Опер Прянишников подошел, сел рядом, блуждая глазами по лесу:
– Бой записали на видео. Что дальше?
– Доложу шефу, а этих сейчас допросим… – И к Заседателеву: – Как вы на это смотрите?
Тот смотрел положительно. Главное – определить, кому что принадлежит.
Взялись за первый мешок. Развязали. Волосы шевельнулись на голове у майора: мешок был набит медвежьими лапами. В другом оказалась шкура дальневосточного леопарда.
Помощник прокурора вскочил и метнулся было к задержанным, но Лушников его удержал. К чему теперь лишнее кровопусканье!
– Суки! Гориллы! – орал Заседателев. – Их всего тридцать штук осталось в природе! – Чей мешок?!
Пленники смотрели в землю. Нашел дураков, чтобы ему просто так отвечали.
– Дальневосточный леопард… – продолжал прокурор. – Чей мешок, спрашиваю?! Ничего. Разберемся… – Он угрожающе понизил голос. – Последнего мамонта – и того в лоскуты порвете… Рассказывай, кот помоешный!.. – Он ткнул носком ботинка в задницу одному. – Куда делась опергруппа?! Зимой?!
Однако тот молчит, словно каменный. Молчат и остальные. Вместе им всем теперь хорошо. На миру и смерть красна.
Заседателев обернулся к Лушникову, отвел в сторону и зашептал растерянным голосом.
– Чо делать-то будем?
– Импровизировать… Только не задавай лишних вопросов…
Тот понял с полуслова. Время не ждет. Оно уходит безвозвратно, и с каждой секундой приходит в себя браконьер.
Лушников подошел к задержанным:
– В молчанку сыграть надумали? Ну, молчите. Это ваше право… Но я должен вас предупредить: сейчас будет море крови, океаны страданий. Потому что я за себя не ручаюсь. – И к Прянишникову? – Приготовь сыворотку…
– Так это… В машине же всё лежит. Разбавить вот только нечем…
Лушников обвел местность взглядом, уперся в ручей с мутной весенней водой.
– Нечем, говоришь?! Разбавить?! – удивился изо всех сил. – А это у нас что?! Не вода?!
– Надо бы вскипятить. Дело в том, что бактерии…
– Обойдутся! Несите
Он ткнул пальцем в мужика с разбитой рожей. Не везет человеку. Опять под раздачу попал.
– Чо я-то?.. – хрюкнул тот.
Но ему не ответили, подхватили за перехваченные за спиной руки, дернули кверху, и тот побежал, стараясь уйти от боли в суставах. Возле машины притормозил. Перед ним открыли дверь, и мужик заскочил внутрь.
Оперативники, не торопясь, принесли из другой машины огромный шприц и набрали из ручья воды. Браконьеры насупились, пригнулись к земле. Таким устройством крупный рогатый скот врачуют, но ментам, как видно, наплевать на здоровье задержанных. В них же стреляли! Теперь они отыграются…
Допрос при помощи шприца оказался на редкость быстрым. Минут пять ушло всего. Допрошенный выбрался из машины и брякнулся на колени – с кляпом во рту. Его подняли, отвели подальше и пристегнули в обнимку к матёрой берёзе.
Пленники пристально наблюдали за происходящим.
– Чо вы ему рот-то законопатили? – спросил самый смелый.
– Покусать себя может! От сыворотки!
– Возьмите меня – я сам расскажу!
Просьбу удовлетворили. Подняли и повели.
Остальные сверлили добровольца глазами. Однако тому после допроса рот не заткнули, но к дереву пристегнули.
Помощник прокурора в салоне орудовал лично. Оперативник записывал показания на камеру. Протокол велся только по самому основному – когда, в каком месте и в присутствии кого совершали то или иное действие. Оказалось, что полицейскую группу подкараулили зимой, когда та шла по следу. Потом продолбили в реке прорубь и сунули трупы под лед – оттого и не нашли никого, что течением унесло в океан.
К машине подвели следующего. Браконьер оказался податлив и говорил, косясь на огромный шприц с мутной жидкостью. Бывший охотник Сережа, как образец неудачника, теперь лежал на земле возле дерева. Его выворачивало наизнанку. Изо рта шла пена.
Допросы под конец закончили, после чего приступили к осмотру мешков. Развязали их все, вытряхнули содержимое. Это были шкуры животных, медвежьи лапы для переброски в Китай. Говорят, если съесть суп из медвежьих лап, то станешь великим и могучим – по каким-то китайским поверьям.
В одном мешке нашли еще один мешочек. Брезентовый. Набитый желтым металлическим песком. В тайге всё есть – и шкуры и золото. Надо лишь уметь искать. Вот только охота и мытье золота как-то не вяжутся между собой. Золото могли прибрать к рукам, забрав у кого-то другого. Как не забрать, когда мимо носа плывет. А косточки бывшего владельца лежат теперь где-нибудь под корягой в болоте.