На стальном ветру
Шрифт:
– Как она выбралась из камеры?
– спросила Намбозе.
– Предположительно, тем же путем, которым вы вошли?
– Нет, - сказала Чику.
– Нет, если только у нее не было землеройного оборудования. Этот маршрут был перекрыт, когда они ремонтировали Каппу - они запечатали его, думая, что это просто какой-то заброшенный служебный канал.
– Она робот, - сказал доктор Эйзиба.
– Ей вообще нужно было физически уходить? Разве она не могла просто получить контроль над другой машиной где-нибудь в другом месте на корабле, как можно было бы подключиться к прокси?
– Полагаю, могла бы, - сказала Чику, - но на "Занзибаре" никогда не было много таких
– Ты имеешь в виду, как один из вас, - терпеливо уточнила Арахна.
– Раньше она была похожа на ИИ, - сказала Чику, - блуждала призраком по Солнечной системе, не привязанная к какому-либо одному физическому местоположению, бестелесный разум, работающий на внешних вычислительных ресурсах. Именно такой Санди создала ее - идея Юнис, а не ходячее, говорящее подражание. Но вы заставили ее стать меньше, реальнее - вы дали своему врагу плоть! Когда вы вынудили ее бежать, вы превратили ее в то, чем она является сейчас. Однажды она разбила самолет только потому, что чувствовала себя безрассудной! Я сомневаюсь, что она захотела бы покинуть свое тело, даже если бы это был вариант.
– В любом случае, это спорный вопрос, - сказал Мпоси.
– Из камеры был другой выход - линия для капсул имеет ответвления, ведущие к нескольким точкам выхода.
– Она говорила мне об этом, - сказал Чику, припоминая, - но она никогда не говорила, где они есть.
– Мы покажем вам один из них, - сказала Ндеге.
– Думаю, вас это удивит.
Итак, они снова вышли в ночь, в теплый, как печь, воздух этого пережаренного мира, и направились к транзитному терминалу, где сели в капсулу, восемь человек в двух отсеках. Мчась по ядрам и соединительным туннелям, капсула прошла через множество повторений темноты. Иногда были видны далекие огни, выделявшие скопления зданий, иногда более крупное сообщество, но никогда - голубое сияние дня или великолепие имитируемого звездного пейзажа.
В голове у Чику роились вопросы, но она решила позволить Ндеге и Мпоси распределить ответы так, как они сочтут нужным. Она приберегла бы любые вопросы без ответов до тех пор, пока у нее не появилось бы хоть какое-то представление о том, что произошло за те неучтенные годы, прошедшие с момента последнего сообщения Ндеге.
– Юнис не нужно было раскрывать свою истинную природу как конструкта, - сказала Ндеге, когда они пробирались сквозь темноту.
– Она просто появилась и заявила, что она Юнис Экинья. Мы все видели ее статую до того, как ее снесли, так что многие люди сразу узнали ее.
– И те, кто знал их историю, конечно, помнили сказку о "Зимней королеве", - сказал Мпоси.
– Они знали, что она никогда не возвращалась на Землю, так что, по крайней мере, можно было предположить, что она могла быть настоящей женщиной, каким-то образом скрывавшейся на "Занзибаре" все эти годы. В конце концов, у них были доказательства их чувств - она выглядела абсолютно реальной, абсолютно правдоподобной. Она утверждала, что она Юнис Экинья, восставшая, чтобы спасти нас, и она стала очень хороша в том, чтобы быть человеком.
– Я знаю, - сказала Чику.
– Однажды я видела, как она дышала на зеркало, - добавила Ндеге.
– Она могла бы сделать даже это.
– Мы привязаны
Капсула замедляла ход, и по тому немногому, что она могла разглядеть снаружи, Чику заключила, что они прибывают в административное ядро. Она вспомнила, как в последний раз была в этом помещении в день отъезда "Ледокола" - торопилась подать в отставку, когда ее планы рушились вокруг нее. В некотором смысле это было похоже на вчерашний день, просто еще одна часть ее личной жизни, но в других отношениях это было похоже на задокументированное историческое событие, принадлежащее чьей-то политической истории. Это не мог быть тот же голокорабль, который она оставила.
– Почему здесь так тепло и так темно?
– спросила Намбозе.
– Во время беспорядков, - сказал Ндеге, - мы отделились от местного каравана. Это было после появления Юнис - она сказала, что нам было бы гораздо лучше путешествовать самостоятельно.
– Думаю, она была права, - ответила Чику.
– Мы выжили, - сказал Мпоси, - но это было нелегко. Возможно, вы видели взрывы - мы потеряли два голокорабля, "Базаруто" и "Фого", а "Новый Тиамаат" был смертельно поврежден. Мы до сих пор не знаем, насколько это было вызвано несчастным случаем, глупостью или преднамеренными военными действиями. Возможно, по чуть-чуть того и этого. Хорошо, что к тому времени, когда это произошло, мы уже расстались, но мы даже отдаленно не были готовы к полной независимости. "Занзибар" никогда не обладал мощным промышленным потенциалом - мы всегда полагались на импортные технологии остальной части каравана. Строительство "Ледокола" довело наши возможности до предела, и в то время мы все еще могли обратиться за внешней помощью.
Чику по памяти помнила, что они шли по дорожкам, ведущим от транзитного терминала к ровной площадке перед административным зданием, но почти ничего не могла разглядеть из того, что ее окружало. Само здание, казалось, было совершенно неосвещенным, определяемым только как клин тьмы, расположенный на чуть более светлой границе его территории.
– Многие из наших технических систем уже вышли из строя или близки к разрушению, - сказала Ндеге.
– Мы сделали все, что в наших силах, но наши возможности по ремонту и обновлению очень ограничены, и нам мешает дополнительное ограничение, связанное с необходимостью работать скрытно.
– Остальные голокорабли - конечно, местный караван - считают нас мертвыми или умирающими, - сказал Мпоси. Он шел рядом со своей сестрой, которая была почти на голову выше своего коренастого, широкоплечего брата.
– Какое-то время это было "прикоснись и уходи". Имело место заражение, возможно, преднамеренное, и диверсия или случайное нарушение работы двух основных сообществ - погибли тысячи людей. Мы также создали иллюзию более распространенных системных сбоев, чтобы отбить у наших врагов охоту проявлять к нам какой-либо дальнейший интерес. Все операции за пределами "Занзибара" были приостановлены, и мы позволили нашим внешним структурам погрузиться в темноту. Разумеется, полное молчание по коммуникациям. Мы управляем нашим миром на скудной энергии, расходуя ровно столько, чтобы продержаться, вот почему небо темное, а терморегуляция едва эффективна. Если бы мы использовали больше, они бы это обнаружили. Возможно, им просто больше нет дела до "Занзибара", но мы не можем позволить себе рисковать и привлекать их внимание.