На странных берегах
Шрифт:
– Ха! – воскликнул он с наигранной беззаботностью. – Жаль, что я не нашел его, когда искал специи для жаркого.
– В жаркое, говоришь? – Лицо Дэвиса, освещенное только с одной стороны пламенем костра, скривилось в кислой улыбке. – Ты вот послушай, когда я еще совсем мальцом жил в Бристоле, вечером под Рождество окно нашей плотницкой мастерской, где я был подмастерьем, разбили уличные мальчишки. Что не забрали с собой, то поразбросали крутом, и там еще был… – он помедлил, хлебнув из бутылки, -…был еще этот набор фигурок церковных хористов, маленьких таких, не больше пальца, раскрашенных. Одна из фигурок упала в снег, и кто-то из пацанов зацепил ее ногой, когда удирал, она вылетела на улицу. И помнится,
Дэвис повернулся к гавани и полной грудью вдохнул морской ветер.
– Я знаю, что ты задумал, – бросил он Шэнди через плечо. – Ты, конечно же, слышал, что сюда должен прибыть Вудс Роджерс и объявить амнистию, решил ночью тихонько улизнуть и спрятаться в джунглях, пока не отплывет «Кармайкл». Нет, нет, не перебивай, я выслушаю тебя потом. А ты вернешься и по-прежнему будешь коком, греясь на солнышке, до самого прибытия Роджерса, верно?
После продолжительной паузы Шэнди тихо рассмеялся и сделал еще один глоток чудесного вина.
– А одно время это казалось мне хорошей идеей, – признал он.
Дэвис кивнул и повернулся лицом к нему.
– Да, мысль неплохая, – согласился он. – Но ты все еще считаешь, будто можешь вернуться в ту витрину, из которой выпал, понимаешь? Ты никогда не сможешь вернуться к тому положению, которое занимал. – Отхлебнув из бутылки, Дэвис вздохнул и пятерней взъерошил спутанные волосы. – Во-первых, дезертирство с корабля накануне выхода в море, – произнес он, – у нас карается смертной казнью, так что, если ты заявишься в лагерь после отплытия «Кармайкла», тебя просто прикончат. Не без сожаления, конечно, поскольку парень ты симпатичный, да и готовишь хорошо. Но правила есть правила, сам понимаешь. Помнишь Ванринхема?
Шэнди кивнул. Это был парень лет восемнадцати, которого осудили на смерть лишь за то, что он прятался в трюме, когда по его бригантине открыл огонь корабль королевского флота. Пиратское судно дотащилось в бухту Нью-Провиденс, капитан, дородный ветеран по имени Барджес, заверил юношу, что наказание будет смягчено ввиду его молодости и неопытности… а спустя пару часов, той же ночью после обеда, подошел к Ванринхему сзади и со слезами сожаления на глазах прострелил тому голову.
– Во-вторых, – продолжал Дэвис, – ты ранил меня уже после того, как сдался. Я понимаю, ты вскипел после того, как я пристрелил твоего друга, хотя мог бы обойтись с ним и помягче, согласен. Но ведь и он тоже уже сдался. Во всяком случае, ты обязан жизнью тому обстоятельству, что тогда мне не хотелось связываться с Веннером, и когда я предоставил тебе выбор, это не был выбор между смертью и тремя неделями бесплатной жратвы и выпивки на тропическом берегу. Ты мне многим обязан, и я не собираюсь освобождать тебя от твоих обязательств. Наконец музыканты, придя к соглашению, заиграли «Зеленые рукава», и грустная старинная мелодия, такая знакомая и такая неуместная здесь, полилась над пустынным берегом. Пронзительные крики тропических птиц звучали насмешкой над ней, заставляя старый мир со всеми его атрибутами, богами и философией казаться далеким и призрачным.
– И в-третьих, – жесткие нотки перестали звучать в голосе Дэвиса, – может, всех этих королей и торговцев на той стороне Атлантики ждет потеря их новых земель. Для них Европа и Азия представляются огромной шахматной доской, на которой они разыгрывают свои партии. И они видят нашему новому миру всего два применения: для них он источник быстрой наживы и место ссылки преступников. Вполне может статься, такой посев дает совершенно неожиданные всходы, так что Роджерс обнаружит, прибыв сюда, что никому не нужно королевское помилование, да и никто не получит от него пользы. Что значит амнистия, дарованная человеком, который правит
Морской бриз стал прохладным, зашелестели листья пальм, и запрыгало, заколебалось пламя костров. Слова Дэвиса смутили Шэнди, и не в последнюю очередь потому, что лишили смысла его путешествие сюда. Внезапно он почувствовал, что действия его дяди кажутся ему чисто прагматическими, как охота голодных чаек на детенышей морских черепах. И его собственная миссия предстала теперь такой же глупостью, как и попытка учить чаек сострадать. Он открыл было рот, собираясь что-то сказать, однако в этот момент кто-то крикнул от костра:
– Фил! Кэп Дэвис! Тут кое-кто из парней задает вопросы, не знаю, как ответить.
Дэвис бросил бутылку на песок.
– Это Веннер, – произнес он задумчиво. – Как этот выпад делается? Отводишь клинок, обманным движением целишь в корпус, а когда противник парирует, подныриваешь и пронзаешь бок?
Шэнди закрыл глаза и ясно представил действие.
– Верно, надо только не забыть проскочить мимо противника.
– Понял. – И, повысив голос, Дэвис крикнул: – Уже иду, Веннер!
Они оба двинулись к кострам, и Дэвис вытащил из-за пояса пистолет.
– Если Веннер поведет честную игру, я с ним справлюсь, – тихо сказал он. – Если же нет, я бы хотел, чтобы ты стоял за спиной и подстраховывал меня… – Он оборвал фразу и устало рассмеялся. – А, не важно. Я и забыл, что разговариваю с маленьким деревянным хористом. – Он спрятал обратно пистолет и прибавил шагу.
Шэнди последовал за ним, злясь на себя – отчасти из-за того, что оказался отстранен от участия в событиях, но отчасти – как ребенок, отказавшийся от участия в проказе, жалеет об этом, – из-за своего решения остаться в стороне.
Лео Френд спустился по дорожке, выложенной песчаником, которая вела вниз от разрушенного форта, путаясь в своих широких, как юбки, штанинах, потея в своем нарядном камзоле, разукрашенном лентами, побрел через песчаные дюны к кострам, где расположился экипаж Дэвиса. Следом, всхлипывая от ярости, шла Бет Харвуд, с ожесточением выдирая из волос мумифицированную лапу собаки, которую сунул туда Лео Френд. «Это послужит вам охраной, если вдруг меня не окажется рядом», – нетерпеливо рявкнул он перед тем, как бесцеремонно вытолкал ее из комнаты и, подталкивая, потащил за собой.
Она не отставала от него, но Лео Френд то и дело оборачивался к ней и, задыхаясь, хрипел:
– Нельзя ли побыстрее?
И каждый раз украдкой заглядывал ей за ворот платья.
Черт бы побрал все эти проволочки, думал про себя Френд, и всех этих идиотов, с которыми приходится иметь дело, чтобы добраться до желанной цели во Флориде. И почему так распорядилась капризная судьба, что обнаружить ее выпала честь вздорным, невежественным бандитам? Хотя, если бы это место нашли более умудренные и хитрые, нам с Харвудом не удалось бы с такой легкостью манипулировать ими. Похоже, Черная Борода даже чересчур умен: вот и сейчас он не слишком-то торопится, ждет, когда мы отправимся в это путешествие во Флориду, и лишь тогда присоединится к нам. Бог ты мой! Он мог просто купить все эти лекарственные снадобья. Так нет: он осадил Чарлстон, захватил девять кораблей и целую толпу заложников, включая советника губернатора, а взамен в качестве выкупа потребовал от них ящик снадобий. Хотел бы я знать, с раздражением подумал Френд, то ли он выпендривается, поддерживая свои экипажи в боевой готовности, то ли разыгрывает весь этот спектакль для прикрытия других своих темных делишек. Но в каких таких его планах может фигурировать побережье Каролины, где господствует закон и порядок, а общество достигло таких же высот цивилизации, как в Старом Свете?