На стрелку с ангелами
Шрифт:
– Все-таки удивительно, как это спустя столько лет вы вот так легко ее узнали.
– Потому и узнал, что из головы она у меня все эти годы не шла.
Сказал бы лучше, что золото, которое Толик своей приятельнице оставил, тебе покою не давало! Ох, как подозрителен теперь был этот Чижиков обеим подругам. Человек, который убил родных отца с матерью, запросто мог и постороннюю тетку из-за денег грохнуть.
– И что? Вы захотели, чтобы муж с вами поделился?
– Ну, мелькнула у меня такая мыслишка, – признался Чижиков. – Все-таки Толик мне не чужой был. Сидели вместе. Можно
– Правда завещал?
– А кто же теперь разберет, – сверкнул фарфоровыми зубами Чижиков. – Толика давно в живых нет. Мое слово против слова бабы Толика. Ну, я и начал в этом направлении думать. А потом прощупал я этого мужичка, понял, что не получится у меня ни фига. Не стоит к этому чудиле и соваться.
Слова Чижа чрезвычайно удивили подруг. Как-то не был похож этот тип на труса. Скорей уж на отмороженного, который не побоится и к черту сунуться, если это принесет ему какую-то прибыль. А тут вдруг такая осторожность в отношении добрейшего и смирнейшего господина Завьялова. С чего бы это?
Подруги задали этот вопрос Чижикову, и тот побагровел:
– Не ваше дело! Раз не сунулся, значит, информацию имел!
– Побоялись?
– Я никого не боюсь!
– Тогда почему?
– Умные люди отсоветовали.
– Какие люди?
– Да заткнитесь вы! Надоеды!
И Чижиков вновь принялся раскуривать потухший у него кальян. Появился новый кусочек странного пластилина, но на сей раз он не подействовал на Чижикова так быстро.
– Вот дьявол, – проворчал мужчина. – Не вставляет уже ни фига! Что за день сегодня такой? С самого утра курю, а проку никакого! Вся охрана в хлам убралась, а у меня ни в одном глазу. А вам, девчонки, как?
– Что?
– Полегчало?
– Где именно?
– Ну, вы даете! – восхитился Чижиков. – Давно я таких тупых не встречал!
Подруги хотели обидеться, но поняли, что не могут. Ну, не лезла из них обида, хоть ты тресни. Настроение у них было хорошее, но при этом их охватило какое-то странное тупое оцепенение. Мыслей в голове не осталось ни одной. И девушкам совсем не хотелось, чтобы они там оказались. Зато захотелось сладенького. Леся потянулась за новой конфеткой, которая на сей раз показалась ей куда вкуснее прежней. А Кира, немного подумав, схватила банан. Его ведь можно было съесть и немытым, надо было только аккуратно очистить желтую шкурку.
Чижиков насмешливо наблюдал за тем, как девушки уплетают сладкое. А потом неожиданно предложил:
– А что, если нам покувыркаться напоследок втроем? От неожиданности Кира подавилась бананом, а у Леси конфета застряла где-то в горле на полпути к желудку. Протолкнув кусок куда следует, подруги переглянулись между собой. Намерения Чижикова были совершенно прозрачны. Но что значит «напоследок»?
А Чижиков, словно не доверяя догадливости подруг, еще и хлопнул ладонью по упругой поверхности тахты.
– Идите сюда! Обе!
– Нет, нет, – замотала головой Леся, совсем позабыв, что простых отказов их хозяин не приемлет.
Она слишком поздно осознала свою ошибку. И случилось это в тот момент, когда глаза Чижикова полезли на лоб, сам он покраснел от гнева и вскочил на ноги.
– А
– Мы… мы не хотим.
– Мы помощники прокурора, или вы забыли?
Но эти слова еще больше взъярили Чижикова.
– Суки, вы кого тут развести вздумали? Меня? Самого Чижа? Да я вас сейчас в…у во все щели и людям своим отдам! Они вас тоже, а потом бомжам на свалку отвезут. Пусть те с вами что угодно делают, и с тем, что от вас останется, собакам отдадут!
– Чтобы те с нами тоже что угодно делали? – хихикнула Кира и сама испугалась.
Что это с ней? Зачем она задирает их и без того задиристого хозяина? Но Чижиков уже забыл о подругах.
Он забегал по комнате взад и вперед, держась за голову и причитая:
– Нет, ну, что же так не прет-то? Девок вот туркнуло, охрану тоже, со мной-то что не в порядке? И ведь хрень какая! Как с утра встал, так и крутит всего, так и ломает. Ох, худо это! Ох, худо! Чую, не к добру такая хрень!
Наверное, он бы так еще долго бегал, если бы Кира не остановила его вопросом:
– Слушай, Чиж, ладно, сам не сунулся. Ну, а кому ты про Коммерцию-то рассказал? – развязно обратилась она к их хозяину.
Чиж от удивления остановился и воззрился на нее примерно так, как если бы лежащая на столе дыня заговорила бы человеческим голосом и спросила у него, к примеру, точную формулировку первого закона Ньютона.
– Чего зыришь? – прикрикнула на него вконец обнаглевшая Кира, которой внезапно все моря и океаны стали по колено. – Кому, спрашиваю, про Коммерцию и ее мужа ты стуканул? Кому про золото их проболтался?
И так как Чиж продолжал на нее пялиться, Кира добавила:
– Кто-то ведь отговорил тебя от этого дельца? Правильно?
Чиж машинально кивнул.
– И кто это был? Что за человек?
– Тебе зачем? – облизал пересохшие губы Чиж.
– Ты струсил, а этот человек мог Коммерцию убить.
– Зачем? Золото у ее мужа уже было, не у нее. Какой смысл бабу трогать?
– А не поверил тот человек, что Коммерция все мужу отдала. Решил, что и себе чуток на черный день припрятала.
– И че?
– А то! Пытал ее этот человек перед смертью, а потом, когда понял, что ничего не получается, взял и убил бабу. Говори нам его имя!
– А то сам пойдешь за соучастие! – отважилась пискнуть Леся, но оказалось, что напрасно.
Пока Кира борзела в одиночку, Чиж смотрел на нее в изумлении и даже с некоторой долей восхищения. Но когда «борзых» стало уже двое, Чиж понял, что пришла пора принимать меры.
Одним движением руки он выломал ножку у стола, ничуть не смущаясь тем, что от этого нарушилось равновесие и все расставленные вкусности посыпались на пол. Упала спелая дыня, треснув и распространив в воздухе дивный аромат, от которого у подруг невзирая ни на что потекли слюнки. Рассыпались шоколадные конфеты, раскатились по ковру яблоки. Но Чижу было не до них. Размахивая ножкой от стула, он надвигался на подруг. Вид у него был до того страшный, что подруги должны были бы испугаться, но почему-то этого с ними не произошло. Вместо того чтобы затрястись от страха, они засмеялись.