На Свободе . Беседы у микрофона. 1972-1979

Кузнецов Анатолий Васильевич

Это статья, помещенная в самиздатовском чехословацком органе «Народни новины» в конце 1973 года, когда после падения правительства Альенде в Чили вся коммунистическая печать была переполнена возмущением и описаниями различных ужасов черной реакции в Чили.

Сочувствуя Альенде и отнюдь не радуясь перевороту в Чили, «Народни новины», однако, очень своеобразно взглянули на Чили через призму Чехословакии — и вдруг нашли ряд аналогий. Постойте, спрашивают «Народни новины», чем возмущается коммунистическая печать, в частности и чехословацкая, «нормализированная» после 1968 года? Конкретно: что при перевороте в 1973 году в Чили были распущены местные советы? Но в 1968 году, говорят «Народни новины»,

у нас точно так же были распущены Советы трудящихся. Читаю далее по тексту статьи:

— Хунта запретила изучение марксизма в институтах (а у нас после августа просто были ликвидированы кафедры марксизма-ленинизма!);

— Не существует свободы собраний, организаций и свободы письменного или устного выступления (а попробуйте у нас, например, собрать беспартийных активистов! Или созвать демонстрацию на какой-нибудь небольшой пражской площади; или напишите свободно то, что думаете, в свою газету! Даже сама мысль об этом в сегодняшней Чехословакии смешна. А в Советском Союзе за такие требования сажают в сумасшедший дом).

Прерываю цитирование. Вот именно. Для человека из Советского Союза все эти «а у нас» возникают абсолютно так же, даже с куда большей силой. В Чили, видите ли, делается то-то и то-то. А у нас… Кому бы это возмущаться — и чем? Читаю дальше:

— В Чили нарушение неприкосновенности жилища стало нормой (но во сколько чешских домов без ордера врываются агенты Госбезопасности, во скольких наших квартирах вмонтированы подслушивающие устройства…)…

Далее:

— В Чили, как во времена Гитлера, сжигают книги, неугодные хунте, и книги авторов, не одобренных хунтой (у нас публично книги не сжигают, но если у вас есть знакомый в какой-нибудь публичной библиотеке, попросите его показать вам список книг, которые в последнее время были изъяты и ликвидированы…)…

Здесь я от себя добавлю замечание. «В последнее время», — пишут «Народни новины». Почему же только «в последнее время»? Всегда. В странах социализма с Советским Союзом во главе неугодные книги уничтожаются непрерывно, всегда. Краткий период «Пражской весны», когда книги, кажется, действительно не уничтожались в Чехословакии, выглядит на этом фоне лишь эпизодом.

Но дальше. Коммунистическая печать возмущена, что «тысячи (заметьте цифру: тысячи) чилийцев — от простых людей до известных деятелей — были выброшены из научных учреждений за единственное (в кавычках) «преступление» — что они служили прогрессивным идеям или симпатизировали им». «Народни новины» замечают: «По этой части хунта просто халтурит: в Чехословакии за то же самое были изгнаны со своих мест сотни тысяч людей — от заслуженных артистов и лауреатов, от академиков и профессоров до журналистов и студентов, до простых рабочих».

Далее: «Новые правители установили полный контроль над телевидением и радио». Представляете, какой ужас в Чили! Правители учредили полный контроль над телевидением и радио! То ли дело мир социализма с Советским Союзом во главе, не правда ли?

Следующий ужас Чили коммунисты видят в том, что там была «запрещена левая печать». На это «Народни новины» как бы уже устало замечают: «Длинным был бы список журналов, которые во время Гусака были запрещены».

Далее: в Чили уничтожаются права профсоюзов. «Пожалуй, — замечают «Народни новины», — стоило бы попросить Карла Хофмана, этого (в кавычках) «выдающегося представителя рабочего класса», который никогда ни на каком заводе не работал, чтобы он где-нибудь перечислил права наших членов профсоюза…»

Ну довольно, пожалуй. Выразительный пример, один из бесконечного, бесконечного ряда, как коммунисты кричат на весь мир о сучке в чужом глазу. Это как в Советском

Союзе печать настолько уши людям протрубила о понижении жизненного уровня в странах капитала, о безработице и так далее, что, наверное, кто-то и в самом деле верит, что речь идет о подлинной нищете и действительно ужасной безработице, хотя речь идет о легком понижении того высочайшего уровня, которого большинство людей в СССР еще и во сне не видели, и о такой «безработице», когда, не работая, человек, как у нас говорится, «на стройку вкалывать идти не хочет». И он, не работая, получает пособие по безработице, по своим размерами превышающее среднюю зарплату в СССР того, кто еще как работает и вкалывает. А в СССР таких безработных ведь нет. Потому что они, по закону, называются «тунеядцами» и просто подлежат наказанию. Так что, когда советская печать кричит о безработице на Западе, тут уже, знаете, не бревно в своем глазу, а бревнище! Ничего. Без тени стыда кричат о чужих сучках — и, что самое печальное, ведь не без успеха, кто-то верит…

О сучке и бревне сказано в Библии, в Новом Завете, в Евангелии от Матфея. Я процитирую это, пять стихов начала главы 7-й:

Не судите, да не судимы будете. Ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить.

И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?

Или, как скажешь брату твоему: «дай, я выну сучок из глаза твоего»; а вот, в твоем глазе бревно?

Лицемер! Вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, каквынуть сучок из глаза брата твоего.

25 июня 1976 г.

Могила Карла Маркса

Беседа 1

Я живу в Лондоне, в его северной части, в небольшом, очень удобном доме, который я купил в 1971 году. Рассматривая тогда карту Лондона, вернее, ту ее часть, где я поселился, я обнаружил, что, оказывается, живу совсем недалеко от разных мест, о которых знал до сих пор лишь из литературы, в частности что всего лишь в каких-то считаных минутах ходьбы от моего дома находится Хайгейтское кладбище, знаменитое Хайгейтское кладбище, где могила Карла Маркса.

А ведь это было место номер один, которое я должен был посетить, когда уезжал из Москвы в Лондон летом 1969 года якобы в краткую командировку для сбора материалов о Ленине, о Втором съезде РСДРП, который, как известно, закончился в Лондоне расколом на большевиков и меньшевиков и который, собственно, и считается положившим начало ленинской большевистской партии. Первый съезд РСДРП был скорее символическим, а своей подлинной датой рождения Коммунистическая партия Советского Союза считает Второй съезд. Он начинал свою работу в Брюсселе, но там произошли какие-то неприятности с бельгийской полицией, делегаты переехали в Лондон, где и произошло отделение большевиков как бы в отдельную партию.

Редакцию журнала «Юность», ответственных товарищей из Союза писателей и из отдела культуры ЦК партии убедила моя заявка, что я к столетию со дня рождения Ленина решил написать роман о событиях на Втором съезде РСДРП, то есть о рождении партии. Но для этого я, конечно, должен побывать на месте событий, в помещении, где был съезд, в квартирах, где жил Ленин, походить по улицам, где он ходил, вообще собрать в Лондоне массу документального материала. Это выглядело убедительно, вопрос о поездке в Лондон встал реально. Мне велели конкретизировать и расписать все в виде точного плана: пункты, которые будут посещены, имена и должности людей в Лондоне, с которыми намечается контакт, продолжительность в часах каждого намечаемого контакта, каждого посещения.