На свои круги
Шрифт:
Ания не слушала её, слова долетали фоном, уткнулась лицом в подушку, натянула на голову одеяла и попыталась отгородиться от всех, остаться наедине со своим горем. Казалось, весь мир рухнул вокруг неё, земля ушла из-под ног. Она силилась вспомнить то, что было до этого: лицо барона, его улыбку, прикосновения его рук. Но ничего не могла – всё затмевало последнее. Ужас. Злое, разъярённое лицо старого мужа, занесённая для удара трость. Ания как видела опять её, опускающуюся на неё, и слышала хруст костей в подставленной под удар руке Орвила.
Нет! Боже...
«Он
А потом появился барон Элвуд. Выгнал всех из комнаты и остался с женой один на один. Стоял посреди комнаты, опираясь на свою проклятую трость, и смотрел на Анию. Та сидела на кровати, забившись в угол, подтянув колени к подбородку, смотрела исподлобья. Теперь настала её очередь принимать наказание.
– Что вы сделали с ним?- спросила первой, преодолев невыносимый ужас, разжала скованные оцепенением челюсти, но мысли о бароне Орвиле не давали ей покоя.
– За него переживаешь, да?- Барон оскалился зло.- Ну-ну, он тоже скулил, как побитая собака: «только её не трогайте...»- процитировал пискляво слова сына.
– Что вы сделали с ним?- Ания дёрнулась навстречу.
– А что делают с предателями, сама-то как думаешь?
Она молчала, хрипло дыша. О чём он говорит? Что делают с предателями? Нет! Он не посмеет!
– Вы... Вы не могли сделать этого... Вы не могли убить его! Нет! О чём вы говорите? Он же ваш сын!
– У меня больше нет сына.
Этот ответ ошеломил её. Нет! Не может быть!
Ания отбросила одеяла и на коленях подобралась к мужу навстречу, глядела снизу вверх со слезами в глазах, даже голос её дрожал, стал умоляющим.
– Милорд, умоляю вас, прошу вас, скажите, что с ним? Скажите, что он жив... прошу вас...
Барон рывком сократил разделяющее их расстояние, схватил жену за волосы и, намотав их на кулак, выкрутил так, что Ания изогнула шею, поднимая подбородок, скривилась с болью. Барон приблизил своё лицо к её лицу и шепнул:
– Что, переживаешь за своего любовничка?
– Мы не были любовниками...- ответила на выдохе.
Барон оттолкнул её от себя, и Ания упала на бок на мягкие одеяла.
– Ложь! Подлая, неприкрытая ложь! Вас застали вдвоём. Тебе ещё хватает совести отпираться.
Он уже был не тот, что был совсем недавно в комнате сына. Уверенный, отмеряющий каждое слово, глядящий с высоты.
– Я просто хотела попрощаться с вашим сыном. Я узнала, что он собрался уезжать...
– И ты пошла к нему почти в чём мать родила? «Дорогой, я пришла сказать тебе «до свидания». А заодно и зря время не потерять. Давай повозимся на постели, пока законный муж занят гостями». Так, да?
– Нет! Нет, милорд, о, Боже. Я никогда не изменяла вам, поверьте.
Барон только громко фыркнул, давая понять, что не верит ни единому слову. Ания снова спросила:
– Что вы сделали с ним, милорд? Скажите, умоляю вас.
– Я бы, на твоём месте, больше думал о себе, а не о нём. О нём уже думать не чего.
– Пожалуйста,-
– На твоём месте, я бы подумал, как быстрее сдохнуть самой, потому что мне жена-шлюха не нужна. Ясно тебе?
Она глядела на него во все глаза. О чём он говорит? Спросила шёпотом:
– Вы хотите, чтобы я совершила самоубийство?
– Так ты избавишь меня от позора своей связи.
– Мне нечего стыдиться. Я ни в чём не виновата перед вами, я всего лишь поговорила со своим пасынком. Я никогда не наложу на себя руки...
Он смерил её долгим взглядом, взял вдруг за подбородок сильными цепкими пальцами и спросил:
– Никогда?
Ания судорожно сглотнула и попыталась вырваться из его рук, повела подбородком.
– Никогда.
Краем глаза заметила засохшую кровь на пальцах мужа и содрогнулась невольно. Чья это кровь? Он что, всё-таки убил его? Убил своего сына? Убил моего Орвила?
– Посмотрим...
Барон вырвал из-под неё одеяло, одно, потом второе. И Ания почувствовала, как холод пробрал её до костей. У неё болела голова, снова начался жар. Зачем он забирает её одеяла? Он хочет, чтобы она не перенесла болезни и умерла сама?
– Что вы делаете? Вы сошли с ума! Оставьте мне одеяла!
Но барон не слушал её. Ушёл, унеся с собой ворох тёплых одеял. За дверью прогремел засов. Её оставили здесь одну в холодной ночной комнате посреди января.
Ания расплакалась. Он сломает её, он не позволит ей жить после всего. Она легла на бок, натянув на колени подол ночной рубашки, закрыла глаза.
«Орвил? Где ты? Что этот зверь сделал с тобой? Я умираю... Я умираю здесь одна без тебя. Помолись за меня, как ты обещал мне. Помолись за меня».
часть 8
Ей снился сон. Она шла по заснеженной дороге ночью. Было холодно, а она в одной ночной рубашке, в деревянные башмаки набился снег, замёрзли ноги, руки, лицо. С тёмного неба ярко по-морозному светили звёзды, нигде вокруг даже не было слышно звуков жилья. Глухая тёмная ночь.
Ания не знала, куда и зачем идёт. Для чего всё. Просто шла, подчиняясь какому-то слепому желанию. Споткнувшись, она упала на колено и тут же проснулась. Холодно. Как же холодно. Подняла голову от подушки.
Начиналось утро, слабый свет пробивался в окно. Всё тело окоченело, болело горло, больно глотать, лоб горячий. Ания поднялась на локте и всё вспомнила. Орвил... Барон Элвуд... Он ушёл, бросив её больную без одеял. Он намекал ей совершить самоубийство, чтоб избавить его от позора. Она отказалась, и он решил довести её до смерти другим способом.
Вот гад!
Ания снова уткнулась лицом в подушку. Ну и пусть, пусть всё так и будет. Она не сможет перебороть свою болезнь и умрёт. Пусть. Он найдёт себе другую жену, и она, наконец-то, родит ему сына-наследника. Но память сама собой навела её на Орвила, она вспомнила его лицо и его слова: «Держитесь, не позволяйте ему сломать вас... Не болейте, берегите здоровье...» А она собралась умирать, смирилась со всем, что уготовил ей муж-тиран.