На свои круги
Шрифт:
– Ничего не надо...
Осмелев, Эрвин приблизился к ней так близко, что чувствовал её смятение, её испуганное дыхание слышал.
– Не бойтесь меня. Я никогда не сделаю вам больно.
Он хорошо помнил о её прошлом, о том, что пережила она ещё девочкой. Как же должна она сейчас ненавидеть всех мужчин, и его – тоже.
– Простите меня...
– За что?- Опустила глаза с лица ему на грудь.- Вы же не знали... Я сама не закрыла дверь... У нас это как-то не принято, мы все здесь женщины...
Замолчала. И Эрвин молчал, глядя на неё сверху, она была так близко – достанешь рукой.
– Я знаю...- прошептал,- матушка рассказала мне...
Ллоис дёрнулась, как от удара, ожгла его из-под ресниц блеском серых глаз, нахмурилась, поджимая дрожащие губы. Вот-вот и расплачется.
– Знаете?- спросила на выдохе.
– Мне всё равно,- быстро заговорил Эрвин, будто боялся, что его перебьют,- она пыталась этим остановить меня, оградить вас, но я не могу. Я постоянно думаю о вас. Ллоис! С первого мига, как увидел. Вы спасли меня, я обязан вам жизнью. Я не могу... Не могу быть рядом, и не сметь прикоснуться, поцеловать, прижать к сердцу!- Он вскинул руки к груди, протягивая к девушке раскрытые ладони. Где он обронил перчатки – даже не помнил!- Это мука... Вы вылечили мою рану, но нанесли ещё большую в сердце...
Она смотрела на него огромными глазами, удивлённая его признаниями, его чувствами. Вряд ли она когда-нибудь ещё мечтала пережить подобное, услышать такие признания, поставив на себе крест, оградив себя своим прошлым. Она не думала, что позволит кому-то когда-нибудь перешагнуть этот созданный вокруг себя круг отчуждения. Но его взгляды, его поцелуй, его внимание медленно все эти месяцы осени и зимы топили её лёд в сердце. Этот молодой человек, не помнивший своего прошлого, казался ей не таким, как все те мужчины в её прошлой жизни. Поселившаяся в сердце любовь переплавила весь мир вокруг, изменила её, и то, что было когда-то, казалось теперь страшным кошмаром, никогда не существовавшим в её жизни. Эта неожиданная любовь изменила её взгляды на мир и людей вокруг.
Возможно, она бы даже позволила ему войти в её новый мир, в её новую жизнь.
Эрвин сделал шаг ей навстречу, и она не отшатнулась, не постаралась избежать прикосновения, она позволила обнять себя и прижать к груди. И пусть сердце стучало внутри от волнения и страха, она ощущала жар прикосновений рук, тела молодого человека, мужчины.
Эрвин целовал её лицо, глаза, лоб, губы, он напивался поцелуями страсти, наполнял себя. Сейчас бы он не ушёл ни за что на свете, не смог бы отпустить её. Он лихорадочно рвал на себе пуговицы камзола, пока не остался в одной рубашке. Ему хотелось быть ближе к любимой, чувствовать прикосновения её кожи, тела к своему.
Свет горящей свечи метался по каменным стенам. Эрвин от страсти и безумного желания плохо понимал, что происходит. Он успел лишь добраться до постели, прижимая к себе своё сокровище, когда осознал, что происходящее само по себе своей реальностью лишает его сил. Это происходит! Это случилось сейчас, оно произошло! Он с ней, и она его любит, раз позволяет ему быть рядом!
Он издал сдавленный звук и уткнулся лицом в плечо девушки. Ему хватило всего лишь поцелуев и её любви...
Ллоис вздрогнула, испугавшись за него, и шепнула:
–
– Всё нормально...- ответил, не поднимая лица.- Я люблю тебя.
Ллоис улыбнулась, осторожно положила ладонь ему на голову, запустила кончики пальцев в волосы. Как же здорово это – касаться любимого человека.
Он обнимал её, согревал её, и, угревшись в объятьях друг друга, они заснули.
Уже ночью Эрвин снова разбудил её своими поцелуями, и сонная, с улыбкой она позволила ему то, что, казалось ей, не позволила бы никому. Его движения, его прикосновения, шёпот были нежными, невесомыми были поцелуи. Ночь и обретённая любовь раскрепостили их. Ллоис позволяла ему, отдавалась ему, забыв о прошлом, и от счастья чувствовала себя безумной.
– Ты станешь моей женой?- спросил её Эрвин, когда они лежали рядом под одним одеялом на узкой кровати бегинки. Ллоис хмыкнула с улыбкой.- Я не знаю, кто я, кто мои родственники, чем я буду кормить тебя, ты всё равно согласишься?
Она хрипло рассмеялась и ничего не ответила. Она любила его и готова была идти за ним хоть куда.
Утром со звоном колокола Ллоис поднялась и стала собираться на службу.
– Не уходи...- Эрвин наблюдал за ней с постели.
– Я не могу, я должна, мне надо помолиться.
Эрвин вздохнул, блуждающий взгляд остановился на вязаных перчатках на полу. Он обронил их, когда зашёл сюда ещё вчера вечером и застал её. Это было так давно. Перчатки...
И вдруг его осенило! Перчатки! Он аж поднялся на руке. Конечно же, перчатки! Как он забыл?
– Ллоис?
– Да?
– Когда меня нашли, на мне были кожаные перчатки, ведь так?
– Были.- Она нахмурилась, пытаясь понять ход его мыслей.- Они в сундуке. Я найду их. Зачем они?
– Сегодня.
– После службы.
– Обязательно. Хорошо?
– Конечно. Зачем они тебе?
– Надо.
Она пожала плечами и вышла.
часть 7
Ания тяжело прикрыла глаза и отвернулась. Она заболела. После той ночи уже утром она почувствовала себя плохо. Болела голова, больно было глотать в горле, начался жар. Пропал аппетит, и не было желания видеть хоть кого-то.
Баронесса Марин, хоть и была гостьей, взяла на себя заботу о больной хозяйке. Хлопотала, ухаживала, отдавала приказы горничным, не отходила ни на шаг.
Ания все дни напролёт лежала в постели задумчивая и отстранённая, безвольно принимала все ухаживания и заботы. Старый барон постоянно справлялся о ней, несколько раз заходил проведать, прощупывал лицо долгим придирчивым взглядом, словно пытался понять, а не обманываю ли его и действительно ли это болезнь?
Ания при появлении супруга тут же отворачивалась и закрывала глаза, чтобы не видеть его. Ей хотелось только одного – увидеть лицо молодого барона, своего пасынка. Но все словно сговорились, ни единым словом никто не обмолвился о том, где он и что с ним. Спрашивать открыто Ания боялась, рядом постоянно была либо камеристка, либо баронесса Дорг. Как через них спросить у горничных про молодого господина? Ания боялась сплетен и слухов. Что, если старый ревнивый муж узнает о её мыслях, узнает, что она волнуется о молодом человеке? Чем это будет грозить ему?