На свои круги
Шрифт:
* * * * *
Никто её даже слушать не стал. Епископ обещался приехать только на свадьбу, да и то, если сумеет вырваться, а барон Элвуд выслушал её, глядя неподвижным взглядом в лицо, не перебивал, а потом отрезал одной фразой:
– Готовься к свадьбе, дорогая.
О, от подобного обращения даже слабость навалилась. Она никому не нужна здесь, никого не волнует, что чувствует и думает она сама. А она-то верила, что здесь люди, а не звери, что её выслушают и попытаются помочь, а вышло...
На свадьбу съезжались гости,
Лучше бы она не покидала своего монастыря, здесь же она была как в клетке, всюду чужие люди, чужие места, громада каменного замка, и поля, рощи, деревни, принадлежащие барону Элвуду. Неужели ей придётся смириться? Стать женой этого мрачного человека? Стать хозяйкой здесь?
По рождению она ничуть не ниже этого барона Элвуда, она тоже баронесса, правда, епископ очень удачно выбрал ей жениха. Она ещё не освободилась от власти своего опекуна-епископа, ей восемнадцать станет только в ноябре. Ещё бы два месяца, и его преосвященство не имел бы власти над ней, она сама бы решала свою судьбу. И никто не осудит властного опекуна. Он просто выгодно пристроил воспитанницу, нашёл ей партию, не бросать же восемнадцатилетнюю девочку одну. А так она уже замужем, судьба её решена, и епископу спокойно. Подумаешь там, что жених годится ей в отцы и имеет сына старше её по возрасту. Всё нормально. Сейчас часто подобное встретишь. Кто спрашивает мнения молодых невест? Кого интересует, что чувствуют дочери, когда отцы заключают династические союзы? Всем всё равно.
А у Ании нет родственников, кто бы заступился за неё, а сама она несовершеннолетняя. Никто не заступится за неё, никто не пожалеет. Ей придётся стать женой этого человека. Но как? Как?
От бессилия она роняла руки и поднимала глаза в молитве. Что можно иметь общего с этим человеком? Как можно позволять ему касаться себя, целовать? Как спать с ним в одной постели? Как терпеть его? А если он захочет детей? Он ведь для этого, наверное, и решил жениться на молодой девушке! О, Боже...
Она вспоминала лицо молодого барона Орвила. Кто-то же был его матерью, была какая-то женой этого человека, и, может быть, даже любила его по-своему. Он, вот, тоже прислал ей новое свадебное платье, украшения, хочет, чтобы новая молодая жена хорошо выглядела – как он сказал ей? – подобающе...
А если на венчании сказать, что я против свадьбы? Что не хочу замуж. Ведь спрашивают же невесту, согласна ли она выйти замуж за своего жениха?
Ания вздохнула. Она никогда так не сделает. Воспитанная в стенах монастыря, с двенадцати лет проживающая только там, вряд ли она сможет проявить такое непослушание. Да, в душе она вся кипит от возмущения, но приедет на венчание епископ, и она тут же покорно поцелует его руку и примет всё, что ей скажут. И пусть сейчас она плачет и страдает, и потом будет плакать и страдать не меньше, но всё равно покорно подчинится воле своего опекуна.
И они все об этом знают. Поэтому её и взяли из монастыря, поэтому и барон этот проклятый так и сказал
– Что с вами?- это спросил её молодой барон, видимо, заметивший её содрогание.- Замёрзли?
Ания посмотрела ему в лицо долгим взглядом, сама спросила:
– Что случилось с вашей матерью, с баронессой?
Они встретились на кухне. Ания пришла попить воды, а барон Орвил только что вернулся с прогулки верхом и кусочками хлеба кормил собаку, прибежавшую вместе с ним. Помолчал, будто решался, говорить ли, и Ания подумала, что уже не ответит ей.
– Она умерла два года назад.- Вздохнул.- Отец долго искал себе новую жену,- глянул в лицо Ании,- знаете, он выбрал вас из нескольких кандидатур.
– Да?- Она удивилась.- Это хорошо или плохо?
– Ну-у.- Он пожал плечами.- Смотря с какой стороны поглядеть.
– И что же определило выбор именно меня?- Ания недовольно выгнула губы. Лучше бы он её не выбрал, а оставил в покое.- Что, что я – баронесса? Что мне ещё нет восемнадцати? Или это настоял мой опекун?
Собака легла у ног хозяина, постукивала хвостом по кожаному сапогу барона.
– То, что вы из монастыря...
– Да?- Ания искренне удивилась. Вот уж точно новость. С чего бы это вдруг это было главным?
– Отец выбрал вас после того, как узнал, что вы пять лет не покидали монастыря.
– Почему?
Снова помолчал, поглядел на собаку, потом перевёл взгляд на лицо баронессы.
– Ему нужны наследники.- При этих словах Ания выдохнула с горькой усмешкой.- Он хочет, чтобы вы родили ему сына, наследника его земель и титула.
– Я?- Она бессильно покачала головой, а она-то, глупая, думала, что он стар и вряд ли на что-то ещё способен, и оставит её в покое после свадьбы. А он, оказывается, собрался рожать наследников.- Я – наследников? Какие наследники? О, Боже... А как же вы? Вы – старший сын и должны наследовать и земли, и титул отца. Разве нет?
Молодой барон усмехнулся.
– Знаете, может, я сейчас скажу откровение, да и не хотелось бы этого говорить, да уж ладно, всё равно проболтается кто-нибудь из слуг. Отец подозревал мою мать в измене... Он не хочет видеть во мне наследника.- От удивления Ания распахнула губы.- Даже не знаю, откуда он это взял, но он вбил себе это в голову – не выжечь и калёным железом. Так что...
– Мне очень жаль...- единственное, что нашлась ответить ему Ания.
– Да я-то что? Представьте, какой была жизнь моей матери в последние годы жизни...- Вздохнул.
– Представляю...
Только сейчас, может быть, Ания поняла, что этот молодой барон чем-то близок ей своей болью и одиночеством. А ведь она, в самом деле, успела заметить прохладное отношение барона к сыну, да и у того – к отцу. Они обоюдно друг друга не терпели.
Узнав это всё о бароне Элвуде, Ания ещё больше осознала, что не хочет этой свадьбы. Чтобы и её так же заподозрили в измене и свели на тот свет? Ну уж нет...
ЧАСТЬ 3
Ания следила глазами за поющим менестрелем в центре зала. Длинный стол стоял вдоль стен, в середине его сидели молодожёны и самые почётные гости. Слуги носили блюда, девушки подливали вино, звучала музыка.