На свои круги

Турлякова Александра Николаевна

И сейчас она должна была молчать о нём, потому что это тоже часть её испытания. Только так, потеряв что-то, можно что-то обрести. Она и так украла этого ребёнка у своей жизни, у обстоятельств. Его не должно было быть, она совершила грех, нарушив все обеты, и она не должна в полной мере радоваться существованию своего сына.

Поэтому он и болеет, чтобы она ценила каждый миг и не жила в мире полного счастья. Господь дал ей этого ребёнка, как дар, дал только ей, и Он может забрать его в любой момент. Она не может делить эту радость с

кем-либо ещё, даже с его отцом...

– У меня есть ребёнок...- прошептала вдруг.

– Что?

– Он родился в марте, сейчас ему три месяца. Его зовут Артин. У меня есть сын, я стала матерью, Орвил... Я родила ЕМУ сына, наследника, как он хотел...

Молодой барон долго молчал, глядя ей в лицо, словно не мог поверить ни единому слову.

– Теперь у него есть наследник?- спросил сипло, откашлялся и добавил:- Он не мой, Ания, скажи мне, пожалуйста?

– С тобой я была только раз, всего раз...

Орвил усмехнулся, принимая на веру её ложь.

– Отец, наверное, очень рад? Он так долго этого хотел, всегда хотел...

– Для этого он и взял меня...

– И что теперь? Ты счастлива?

Ания молчала, думая. Счастлива ли она? Сейчас, когда знает о болезни ребёнка? Может быть, три месяца назад, в марте, когда он родился, она чувствовала счастье, ту эйфорию материнства, которая знакома всем женщинам, испытавшим подобное. Но такое счастье мимолётно. Потом всё возвращается на прежнее... И жизнь не меняется, и старый барон никуда не денется, появились новые страхи, заботы и переживания, связанные теперь с ребёнком, ведь сейчас она уже не одна.

– Можно я обниму тебя?

Что такое отразилось на лице Ании, что ему захотелось вдруг её обнять?

– Конечно...- прошептала в ответ и сама сделала шаг навстречу.

Орвил обнял её, прижимая к груди, и Ания почувствовала – как сильно хотела! – удары сердца близко-близко под самыми кончиками пальцев.

– Так рано, а ты уже не спишь, почему?

– С этими дождями рука не даёт мне покоя, я не могу уснуть, я знаю, дожди ещё будут...

– Почему вы тут? Все под стенами Дарнта, а ты со своими тут?

– Граф решил, что будет неправильно заставлять меня брать свой родной замок, и оставил следить за дорогой. Здесь скоро перекрёсток, и мы несём караул. Оставайся со мной!- предложил вдруг даже без паузы, и Ания резко отстранилась, оттолкнувшись от груди его на вытянутые руки.- Я защищу тебя! Тебе нечего бояться! Арвин ничуть не меньше Дарнта! Там много людей, это юг, там очень красиво, тебе понравится. Виноградники и миндальные деревья, много цветов и ручьёв...- Но Ания перебила его резко:

– На роли кого я буду там, в Арвине? Любовницы, содержанки, сожительницы? А? Нас никто никогда не поженит!- Она передёрнулась всем телом, словно хотела освободиться от его рук на своих плечах.- А мой ребёнок? Мне, что ли, бросить его с НИМ?

– Он его отец...

– А я его мать! Ему всего три месяца, и он болен!

– Что?

Ты не говорила... Дозорные что-то говорили об этом...

Ания ещё сильнее передёрнула плечами и освободилась от рук молодого барона.

– Вот и говорю! Он заболел, и наши врачи не могут ему помочь. Я иду в Берд, чтобы помолиться Богоматери Страдающей, говорят, молитвы там творят чудеса. Орвил, не мешай мне, пожалуйста. Если хочешь помочь, просто отпусти меня. Это единственная моя надежда. Я хочу спасти его, я сильно-сильно этого хочу...

– Даже сильнее, чем остаться со мной?

Ания моргнула несколько раз, всеми силами не желая делать этого выбора. Зачем ты заставляешь меня? Ну почему, почему ты так жесток?

– Сильнее...- шепнула.

– А если я не пущу тебя? Вот возьму под арест и отправлю в Арвин? Что тогда?

Ания хрипло выдохнула с нескрываемой болью.

– Тогда ты сам убьёшь... моего ребёнка,- ответила с паузой.

– Ну почему, Ания, почему? Ты же ненавидишь его? Я же знаю, никогда и ничего доброго он не делал тебе, почему же ты так бьёшься за его ребёнка? Разве это справедливо? Почему?

– Он дал мне тебя, Орвил...- прошептала в ответ, и молодой барон несколько раз согласно кивнул, не стараясь даже скрывать выражение муки на лице.

– С этим не поспоришь...- выдавил обречённо.

– Ты должен отпустить меня, и Господь отблагодарит тебя за доброе дело. Я должна добраться до Берда. Я должна спасти своего ребёнка. То, что мы разговариваем сейчас с тобой, мы теряем время, Орвил, пожалуйста... Умоляю тебя...

– Ладно. Я отпущу тебя. Может быть, тебе дать людей в сопровождение?

– Таких, как эти?- Она дёрнула головой за спину, туда, где был вход в шатёр.- Они избили оруженосца просто так, ни за что...

– Я могу дать других, не этих.

– Не надо. Я должна проделать этот путь сама.

– Но коней-то я могу тебе дать, чтобы это было быстрее?

Ания нахмурилась, представляя себе такой вариант. Кони, да, с ними будет быстрее, и тогда она сможет наверстать время, что потеряла в этом разговоре. Зато они свиделись с Орвилом. И пусть остались недомолвки, и всё, что хотелось, она не рассказала ему, но надо надеяться, что в другой раз они встретятся при других обстоятельствах, и будет больше времени, чем было сейчас, и она всё-всё расскажет ему. Потом...

Они вышли из шатра вдвоём, и барон распорядился оседлать двух свежих лошадей. Ого! Такого разворота Эрвин не ожидал. Даже воины, что охраняли его, не ожидали. Один другому что-то сказал про умения жены кузнеца, и оба они заржали, даже не стесняясь своего милорда.

Подвели двух лошадей. На Эрвина никто уже и внимания не обращал. Молодой барон всё не отходил от своей мачехи, что-то говорил ей негромко и даже сам подсадил её в седло. Эрвин, видя это, чувствовал, как от злости зубы скрипят, и пальцы стискиваются в бессильные кулаки.