На свою голову
Шрифт:
Да, в том, что полудурков в этой школе хватает, Гарри сегодня весь день убеждался. Кажется, как минимум треть учеников считала необходимым пялиться на него, как на слона в зоопарке. Девчонки, перехватив его случайный взгляд, начинали суетиться, ронять всё, что держали в руках и глупо хихикать. Примерно каждый десятый из парней счёл нужным хлопнуть его по плечу и сказать какую-нибудь тупость: от «Эй, ты правда Гарри Поттер?» до «Здорово, Гарри! Я тебя себе по-другому представлял!»
Особенно выбесили рыжие близнецы, с чего-то решившие, что они с Гарри уже стали близкими знакомыми. Да ещё и Хагрид ему улыбался и какие-то знаки подавал. У Гарри даже сложилось впечатление, что тот его нарочно в коридорах подкарауливает. О Хагриде этом он уже давно был от Северуса наслышан,
К ужину немного полегчало. Образина лохматая куда-то исчезла, а приставалы… Нет, меньше досаждать вниманием не стали, но Гарри решил повнимательнее присматриваться к лицам и понял, что дебилов на самом деле не так уж и много, просто они специально прилагают все силы, чтобы по десять раз за перемену попадаться ему на пути.
Если не брать в расчёт эти мелкие неприятности, пока всё складывалось неплохо. Они всей компанией попали на Слизерин, как и хотели. С распределением вообще всё сложилось удачно. Как только старая ветошь заикнулась про львиный факультет, Гарри пообещал растворить её в Вандале, очень занятном зелье, придуманном Северусом для уничтожения артефактов, а всё, что останется, если останется, дожечь Адским пламенем. После этого шляпа сразу согласилась, что его место исключительно на Слизерине. Из незнакомых мальчиков на их курсе был только Блейз Забини, но Северус сказал, что с ним стоит подружиться. Мама Блейза была очень умной волшебницей, прекрасно разбирающейся в зельях и ядах, и сын скорее всего унаследовал её талант. Это было замечательно, потому что зелья Гарри просто обожал, и стоящего товарища для экспериментов и варки сомнительных составов ему очень не хватало.
Слизеринцы постарше оказались очень милыми ребятами и сразу приняли его как своего. А уж когда он поздоровался с факультетским гербом на серпентарго, и литая серебряная змея благосклонно кивнула в ответ… Северус сразу предупредил, что такая демонстрация произведёт должное впечатление, но Гарри и не представлял, насколько сильным оно окажется. После этого даже те немногие, кто позволил себе какие-то намёки о «родителях из львятника» замолкли и приветливо заулыбались.
А ещё, вопреки опасениям, никто не проверил привезённые с собой вещи. Вчера не проверил… А сегодня у Гарри возникло ощущение, что кто-то очень осторожно порылся в его сундуке, и это точно были не соседи по комнате. Хорошо хоть Северус предупредил, что такое может случиться и дал с собой шкатулку с защитой от Хогвартских домовиков. Вот в ней теперь и лежали: любимая холщовая сумка, захваченные из дома полезные вещицы и зелья, которые не стоило афишировать перед школьной администрацией. Не фиг разным любопытным дедушкам знать, с каким арсеналом несостоявшийся гриффиндорец в школу приехал. Ничего, меньше будет знать — крепче будет спать. Да, неудачный обыск стал для директора не единственным обломом. Гарри дорого заплатил бы за возможность посмотреть на Дамблдора, когда тот узнал, что Уизли его поручение не просто бездарно провалили, но ещё и привлекли к заданию кучу ненужного внимания.
Блейз рассказал кое-что интересное из того, что они на вокзале пропустили. Оказывается, не приди они заранее и сами смогли бы увидеть, как эти самые Уизли у разделительного барьера ошивались, громко разглагольствуя на тему: «Как попасть на платформу 9 и 3/4 », за что и получили штраф от какого-то министерского чинуши, провожавшего своего ребёнка в школу. Пока миссис Уизли со своим выводком носилась туда-сюда, мистер Уизли вернулся на маггловскую сторону и караулил Гарри там, то и дело наведываясь к супруге, чтобы отчитаться в том, что Поттер так и не появился.
Гарри злорадно улыбнулся, вспомнив, как хохотал дядя Люциус, слушая рассказ Северуса о стребованной директором клятве. Оставить его, Гарри, на вокзале и не объяснить, как на нужную платформу пройти? А помочь ему значит Уизли должны были? Да он к этому стаду ненормальных даже на пушечный выстрел не подошёл бы! Кто вообще в здравом уме пойдёт просить помощи у визгливой
С преподавателями пока всё было неоднозначно. Профессора Флитвик и Стебль на первый взгляд произвели очень приятное впечатление. Со слов старших, на Истории Магии у привидения Бинза можно было спокойно вздремнуть или, если возникнет необходимость, сделать домашнее задание по другим предметам. То, что декан Роули был отличным мужиком, Гарри и так знал. Да и могло ли быть иначе, если он пусть и не самый близкий, но надёжный приятель Северуса и дяди Люциуса.
Но были и те, кто Поттеру сразу же ужасно не понравился. Например, странная женщина в шалях, увешенная бусами и браслетами, как новогодняя ёлка. Гарри случайно столкнулся с ней в коридоре и был неприятно удивлён настойчивым желанием профессора поведать ему о его же скорой смерти. Узнав, что Сибилла Трелони преподаёт Предсказания, он пообещал себе, что ни за что не возьмёт её предмет на третьем курсе. А ещё была «сушёная вобла» в прямоугольных очках и с недовольным выражением лица, которая зачитывала имена первокурсников на распределении. Эта сразу начала действовать ему на нервы. Уж очень она напоминала миссис Керст, преподавшую уроки музыки в прежней школе. Отношения с миссис Керст у Гарри не сложились. Их взаимная неприязнь с каждым уроком только росла и закончилось всё тем, что её покусало пианино. И вчера, рассматривая новую училку, Поттер был уверен, что и с этой чванливой козой они взаимопонимания тоже не достигнут.
Ну да ладно, фиг с ней, с козой, гораздо хуже было то, что директор сразу проявил к ним интерес. Он с самого начала распределения сверлил их компанию злобным взглядом, пытаясь замаскировать его приторной улыбочкой. О том, чего стоят улыбки директора Гарри знал уже давным-давно. И о том, что при малейших сомнениях или подозрениях нужно сразу ставить в известность Северуса или дядю Люциуса, он тоже помнил. И сомнения, и подозрения у Гарри появились сразу же. Например, он очень подозревал, что Дамблдор попытается-таки запихнуть его на Гриффиндор, и сильно сомневался, что протесты и возражения заставят директора от намеченных планов отступиться. Уж очень похоже было, что волшебную шляпу заранее науськали отправить его в львятник.
Вчера, приметив, какое впечатление произвело его зачисление на Слизерин, Гарри с особым тщанием развернулся к директору спиной и наблюдал за происходящим через зеркальце, а чего сам недоглядел, о том друзья рассказали. Сегодняшний день ещё добавил пищи для размышлений. Может быть они в детстве и слишком часто обсуждали директора, но сейчас тотальную слежку за собой он прямо-таки шкурой чувствовал.
Гарри вздохнул, захлопнул парный блокнот, завершив переписку с братом, и уселся на кровати, приняв до нелепости манерную позу.
— Дракончик… — Малфой оторвался от неспешного перелистывания учебника и поглядел на друга. — А тебе не кажется, что наш уважаемый директор проявляет чрезмерный интерес к одному отдельно взятому малолетнему слизеринцу?
Поттер так старательно копировал отца своего друга, что тот едва удержался от смеха и поспешил подыграть:
— Это к которому? К тому, который благополучно из львятника сбежал? За которым привидения подглядывают, с которого все замковые портреты глаз не спускают.
— А эльфы? — нахмурился Гарри.
— Эльфы, точно — нет.
— Уверен?
— Угу. Не забывай, где и с кем я вырос. Я эльфийскую магию с пелёнок печёнкой чую.
— Ну да… Но всё равно директорский интерес чрезмерен.
— Интерес чрезмерен. Но то, что он исходит от директора, фиг докажешь. Привидения и портреты скажут, что впечатлены твоей магической силой. Это ж кем нужно быть, чтобы самого главного злодея во младенчестве завалить! Короче, как им директор прикажет, так любопытным и ответят.