На территории Мильтона Ламки
Шрифт:
Вот у меня есть машинки, думал он, и я ничего не могу с ними поделать. Не могу исправить их и продать. Мне нужны только деньги. Деньги. Несколько сот долларов. Тысяча. А еще лучше — две тысячи. Но, в любом случае, хоть сколько-нибудь. А где их взять? Мы должны банку пятнадцать сотен плюс проценты; все, что мог, я выбил у родителей и Мильта Ламки, и вот результат. Нечего продать, сдать в аренду, обменять; нечем обеспечить уверенность в будущем.
А как насчет
За нее достаточной суммы не получишь. Отпадает.
Может быть, дом Сьюзан? Занять под него. На срок, которого бы хватило, чтобы привести эти чертовы машинки в порядок и продать их.
А потом он подумал: она таки позвонила. Позвонила им и рассказала про клавиатуру. Так что, может, подумал он, я не хочу больше с этим тянуть. Может, сейчас подходящий момент, чтобы остановиться.
Как же это низко — поступить вот так, сказал он себе. Хотя, конечно, ей так не кажется. Ей это кажется правильным.
Что хуже всего. Она поступила так из морального долга.
Но для него это было отвратительно, это поставило его в ужасное положение. Твоя жена звонила нам, сказал Эд фон Шарф. Твоя жена нам рассказала. Она тебя кинула, шут ты гороховый. Клоун. Во имя чего? Чтобы поддержать дисконтный дом, которого она никогда не видела и которому явно не симпатизировала?
Мне никогда этого не понять, подумал он. Так что ну это все к черту.
Он позвонил ей из таксофона в аптеке.
— Они возьмут их, — сообщил он.
— Ой, слава богу, — с жаром сказала Сьюзан. — По какой цене?
— По сорок пять за штуку.
— Какое облегчение! — Она вздохнула. — Брюс, это чудесно. Это означает, что мы возвращаем почти все свои деньги. Сколько мы теряем? Триста долларов? Я слишком волнуюсь — не могу прикинуть с ходу. Мы можем считать это деньгами Мильта, частью из пятисот долларов, что он вручил нам в качестве свадебного подарка. Между прочим, я ему звонила. Застала его в Покателло, в доме у подруги. У Кэти Гермес, ты с ней знаком.
— Как он? — спросил Брюс.
— Гораздо лучше. Уже опять куда-то поехал. Он спросил, купили ли мы машинки, и я сказала ему, что… — Она запнулась. — Сказала ему, что мы решили отказаться.
— Почему? — сказал он.
— Потому что… ну, я подумала, что это, может быть, его расстроит.
— С какой стати это должно его расстроить?
— Я поразмыслила над этим и решила, что ты, возможно, прав. Он мог подсознательно знать о клавиатуре. И тогда, если бы он узнал, что мы их купили, ему пришлось бы справляться с чувством вины. По-моему, из-за этого он и дал нам пятьсот долларов — чтобы успокоить свою совесть. Меня это удивило… это же огромные деньги.
— Я просто предположил, что это было сделано из-за тебя, — сказал
— Ничего подобного, — сказала она. — Кто тебе такое внушил? Я знаю его ничуть не лучше, чем ты.
— Так продавать мне им эти машинки? — спросил он.
— Да-да, — сказала она. — Обязательно. Пока они не передумали.
— Они не передумают, — сказал он. — Они собираются заработать на них около девяти тысяч долларов, плюс-минус несколько человеко-часов на переделку.
— Мистер фон Шарф говорил тебе что-нибудь о твоей работе? — спросила Сьюзан.
— Почему ты спрашиваешь? — сказал он, холодея.
— Просто интересно. Если мы собираемся закрыть офис, то тебе придется об этом подумать. Я хочу закрыть его, Брюс. После твоего отъезда я поговорила с Фанкортом, и он сказал, что считает это хорошей идеей. Тогда я смогу сидеть дома с Тэффи.
— Ты что-нибудь сказала об этом фон Шарфу? — спросил он.
— Я… сказала ему, что мы, может быть, переедем в Рино.
— А он что?
— Сказал, что твое место за тобой.
— Ладно, — сказал он. — До свидания. — Он собрался повесить трубку.
— Ты завтра приедешь? — спросила она.
— Да, — сказал он и повесил трубку.
Боже мой, подумал он, она говорила с ними о моей работе. Они, наверное, разделили ее между собой. Время, оклад, обязанности.
Он вернулся к машине. Несколько минут посидел, потом завел двигатель и поехал обратно в мастерскую, где низенький маленький человечек в аккуратной одежде оценивал свою работу.
— Вижу, вы вернулись, — серьезно и тихо, по своему обыкновению, сказал мастер, когда увидел Брюса с «Митриасом» в руках.
— Хочу, чтобы вы взялись за эту работу, — сказал Брюс. — Можете вы это сделать прямо сейчас?
— Полагаю, что могу, — сказал человечек. — Поставим ее сюда. — Он взял машинку и поместил ее на свой верстак. — Совсем не тяжелая.
— Я бы хотел посмотреть, — сказал Брюс. — Вы ведь не будете из-за этого нервничать, верно? — Достав шариковую ручку и бумагу, он уселся поблизости.
— Вы хотите увидеть, как это делается, верно? — спросил мастер.
— Да, — сказал он.
— Давайте начистоту. Чтобы это хоть как-нибудь вам помогло, вам недостаточно просто наблюдать за моей работой. — Он поразмыслил. — Вы не очень спешите? Что, если мы отложим это дело до вечера?
— Пожалуй, можно.
— Тогда приезжайте сюда после ужина, — сказал мастер. — Часов этак в семь. Ради вас я пройдусь по ней шаг за шагом, покажу, какие вам понадобятся инструменты. И вы сможете проделать то же самое на моем верстаке, пока я не увижу, что вы знаете, что делаете. Иначе вы угробите свои шестьдесят машинок.