На то и волки
Шрифт:
— Давай разберемся…
— А чего я, по-твоему, жажду? — Данил замахнулся. — Задавлю! Коммерческий директор, мать твою… Пошел в машину! Живо!
И погнал Хиля к микроавтобусу, подталкивая кулаком в поясницу. Свистнул в два пальца, созывая своих. За воротами стояла серая «восьмерка», и какой-то мужик, высунувшись из дверцы, оторопело таращился на происходящее. Данил вежливо с ним раскланялся:
— Мы закончили, стоянка работает, так что прошу…
Однако мужичок нырнул в машину, развернулся и помчался искать более тихой пристани. Данил
— Тяжелое что-нибудь приготовили? — спросил Данил громко. — А то ведь всплывет непременно, он беспокойный…
— В той машине аж четыре колосника от печки, — ухмыляясь во весь рот, ответил Степаша. — Хватит ему выше крыши, козлу, булькнет, как Муму у Герасима…
Хиль ерзал.
— Клиент, такое у меня впечатление, определенно нервничает, — сказал Данил задумчиво. — Нервный клиент, дерганый. Палить в меня из помповушки — это его, изволите ли видеть, не волнует ничуть, а вот поплавать в Шантаре на манер Муму — тут начинаются комплексы…
— Не стрелял я в тебя! — взвыл Хиль.
— Может, тебя и за рулем не было? — благостно спросил Данил. — Может, ты мне вовсе даже и померещился? И Астральную Мамашу не ты подначивал? И Светку Глаголеву не ты нажаривал? И на узкой дорожке мне то и дело твой двойничок попадается?
— Ну, слушай…
— Молчать, — сказал Данил. — Я с тобой шутить не буду, падаль. Никаких спектаклей. Спущу в Шантару к чертовой матери, менты мне только спасибо скажут. А обидится Бес или нет — тебе все будет до лампочки…
— Петрович, ну давай по уму…
— Уже и отчество знаешь? А когда ты мне попался возле Светкиной хаты, ты меня не знал на лицо? Не знал ведь, сука?
— Ну, не знал. Мне потом твою фотку показали…
— Кто?
— Фантомас. Петрович, ну поговорим, как белые люди, — Хиль попытался встать, и его опять придавили подошвой. — Мне до тебя как зайцу до китайской философии, Фантомас велел взять тебя в разработку, мне и пришлось…
— Слова-то какие выучил… — хмыкнул Данил. — Ты никак, сопля, возомнил себя Штирлицем? Жорочка, твой номер — девятый, так оно на веки веков и останется… если выживешь, конечно. Может, я тебя и в самом деле пущу плавать. А может, и помилую. Смотря с каким темпераментом ты будешь работать язычком, душа моя…
Передний микроавтобус съехал к воде по отлогому песчаному склону. Место было уединенное: ни жилых домов, ни приличного пляжа, на всем протяжении Шантары в черте города таких уголков полно. Только выше, на вершине откоса, серело недостроенное здание какого-то несостоявшегося завода — стройка, как водится, с приходом демократов оказалась без финансирования, и глаз на нее никто пока не клал по причине ее полной бесполезности.
Данил вытолкнул Хиля наружу, усадил на серое полугнилое бревно. Примостился
— Поехали?
— Убрал бы ты эту игрушку…
Не было охоты на церемонии. Данил врезал ему от души, так что незадачливый разработчик полетел с бревна. Потом сказал:
— Встань и сядь. Больше я об тебя, паскуда, руки пачкать не буду — вон в машинах мордоворотов полно… Вот тебе быстра реченька, а вот тебе диктофон. Выбирай давай.
Хиль устроился за полметра от него, угрюмо проворчал:
— Я ж тебе не Муму, в конце концов…
— Верно, — сказал Данил. — Ты глупее. Хоть и коммерческий директор. Что ты у Крогера-то делал, финансист? Пристраивал басалаевские денежки в работу?
— Ну.
— И Басалай тебе надоел?
— Надоел, — глубоко вздохнув, сказал Жора. — Процент с этого шел приличный, да все равно, тяжело быть шестеркой при неруси. Гыргычут по-своему, то ли хвалят, то ли издеваются…
— Патриот ты у нас, я смотрю, — сказал Данил. — Значит, надоело тебе, когда гыргычут. И начал ты присматривать запасной аэродром… Как попал к Бесу?
— Я ж Фантомаса знаю сто лет. Он и сфаловал… А до Беса я и не доходил, он там где-то, наверху… Точно так же крутишь бабки — да здесь хоть ребята свои…
— Бес взял Крогера под крышу?
— Ну.
— А ты — связником?
— Ага.
— И от Басалая окончательно не отходил?
— Так никому ж не мешало…
— А ты знаешь старую истину — если в ротик входят два соска, обязательно войдут и два хрена?
— Басалай знал, его не колыхало. Он и сам старается улыбаться во все стороны…
— И Фрола не боишься? — ласково спросил Данил.
— Я ж ему на мозоли не наступал… Кто я для Фрола?
— Зато мне ты все ноги оттоптал, как бабища в троллейбусе, — сказал Данил. — Ты кровищу-то по харе не размазывай, — инфекцию занесешь. Платок есть?
— Ну, есть.
— Промокни платком, как воспитанный человек… Что делал у Светки?
— Что-что… Имел.
— Знаешь, что ее убили?
— Светку?! — судя по его лицу, Жора слышал об этом впервые. — Когда?
— Через часок после того, как ты от нее смотался. Не скалься, Жора. У меня, знаешь ли, алиби. А вот если тебя начнут таскать вдобавок ко всем неприятностям… Папочка-то у нее, как поет Алена Апина — «ну, а в остальном я ой-ей-ей…». Мне на твоем месте было бы ох как неуютно жить.
— Да зачем мне мочить Светку? Удобная баба, а что блядь, я и так знаю…
— Фантомас тебе касаемо Светки ничего не поручал?
— Нет.
— А знал?
— Знал.
— Значит, над тобой стоял Фантомас… Когда он тебе поручил подогреть башлями Раечку?
— Дней десять назад. Из крогеровских денежек, тех, что он нам был должен за крышу.
— А потом велел устроить митинг у нашего парадного подъезда?
— Ну.
— И чем он это все мотивировал?
— Сказал, на вас будут наезжать большие люди. И чтоб я не боялся. Прикроют в любом случае.